В гроте, хранившем запасы, он нашел еще трех женщин с маленькими детьми. Наконец, он добрался до грота, где помещался источник, и здесь увидел настоящее кладбище. Дым проникал сюда медленнее всего и потому сюда сбежались дети и подростки, которые лежали теперь кучами друг на друге; с ними был и ручной медведь. Некоторые дети повисли на выступах скалы: перед смертью, в отчаянии, они взбирались на стены. Одежда, посуда, оружие и запасы лежали и стояли нетронутыми на своих прежних местах: очевидно, калаты не проникли в пещеру. Руламан осматривал труп за трупом, не бьется ли в ком-нибудь сердце? Какая была бы радость, если бы он мог принести в пещеру Стаффа хотя бы одного ребенка своего племени! Но тщетно! Месть белого старика погубила всех! Он вышел и стал искать в лесу вокруг пещеры. Кровавые следы привели его к сосне, у подножия которой он уже издали заметил шкуру волка. Он подбежал, и ужасное зрелище представилось его глазам. На сосне висел труп, пронзенный множеством стрел и привязанный головой вниз. Это был Обу! Руламан перерезал веревки и принес труп в пещеру, где положил его вместе с другими, потом привалил большой камень ко входу и натаскал к нему древесных сучьев. Ни одна гиена и ни один волк не должны были коснуться дорогих мертвецов. Тулька с этих пор стала их могилой. Кроме того, Руламан воткнул в землю перед входом в Тульку три копья, взятые из пещеры, в знак того, что жив еще мститель за храброе умершее племя.Он шел вниз по извилистой тропинке, не думая принимать никаких предосторожностей против встречи с калатами. Напротив, с каким наслаждением он бросился бы теперь на любого из них! Грустно и тихо потекла жизнь Руламана и Парры в пещере Стаффа. Знали ли калаты, что один аймат из Тульки еще жив? Он часто ходил к пещере, но копья продолжали стоять нетронутыми. Через несколько недель Руламан совершенно поправился. Когда он отправлялся на охоту, Парра, как ребенок, коротала свое одиночество, играя с вороном. Она заставляла птицу отлетать и прилетать к ней и кормила ее из своих рук. Но более всего радовалась Парра, когда ворон с веселым карканьем возвещал ей приход Руламана. Забыла ли она о гибели своего племени, или все чувства были подавлены тяжестью обрушившегося несчастия? Трудно сказать, что происходило в душе старухи, но когда Руламан рассказал ей все, что видел в Тульке, она глубоко вздохнула и не расспрашивала его более.Когда же он немного позже сообщил ей о страшной участи пещер Налли и Гука, где калаты тоже истребили огнем и мечом остатки айматского населения, она, по-видимому, осталась равнодушной. Одна только мысль тяготила ее: что будет с Руламаном после ее смерти? Он утешал ее:— Я останусь с тобой до твоей смерти и похороню тебя с другими в пещере Тулька. Живи и умри здесь, как последняя матка, — говорил он. Но старуха печально качала головой.— Мне всегда казалось, что тебя ждет блестящая участь, и я не перестаю этому верить. Ведь не напрасно же судьба пощадила тебя одного?.. Но мои глаза не увидят того, что будет с тобою!Руламана ждала большая радость. В один осенний вечер, выслеживая выдру у ручья Арми, он заметил выходящего из леса громадного волка, который подошел к ручью напиться. Это был Стальпе.— Стальпе, Стальпе! — громко и радостно закричал юноша и быстро зашагал к нему навстречу.Волк тихо завизжал и, одним прыжком очутившись около своего господина, положил лапы ему на плечи, лизнул в лицо и завыл от радости. С тех пор верный Стальпе проводил время в лесу около пещеры Стаффа. Они вместе охотились, но Стальпе по натуре своей продолжал оставаться волком: схватив добычу, он убегал с нею в лес и пожирал ее один. Глава 28. РУЛАМАН НАХОДИТ СВОЕГО СТАРОГО ЗНАКОМОГО Наступила зима, суровое время для отшельников пещеры Стаффа. Руламан все лето и осень ежедневно приносил с охоты то птицу, то какое-нибудь другое маленькое животное. Но теперь глубокий снег покрыл землю, птицы исчезли. Сурки спали, закопавшись глубоко в снег. Зайцы переменили свой серый цвет на белый, и без собаки их невозможно было отыскать, а за большой дичью одному человеку нечего было и думать охотиться: ее было трудно убить, а донести домой еще труднее.Глубокая тоска по товарищам грызла Руламана во время его одиноких странствий. Часто, утомленный, он прислонялся к дереву, и охотничьи картины прежних лет вставали перед его глазами: охота на буррию с отцом, на туров с Репо у реки Нагри и на белого волка с Обу и Арой. Старая Парра тоже постепенно теряла то спокойное настроение, в котором жила летом. Она сильно страдала от холода. Они не смели разводить огонь днем, из опасения обратить внимание калатов. Тоска охватывала ее по теплой, уютной Тульке, по болтовне женщин и веселому шуму детей. Тихо сидела она, задумавшись, и смотрела на голые скалистые стены. Буря выла около отверстия пещеры; снежные хлопья, подхваченные порывами ветра, достигали старухи, и она содрогалась от холода.Ворон, в свою очередь, сидел угрюмый, печальный и уныло прятал голову под крылья. Он тоже дрожал от холода и топорщил перья. Руламан старался развеселить Парру. Он подсаживался к ней и просил ее рассказать ему старые истории, которые он уже сто раз слышал от нее. Но, наконец, и он впал в тихое уныние.Наступила середина зимы, а с нею жестокие холода. Запас сушеного мяса, которым снабдили их когда-то Обу и Ара, был почти съеден и с тяжелым сердцем смотрел Руламан в лицо будущего.Вдруг однажды он напал на следы человека неподалеку от Стаффы, вблизи остроконечной скалы, возвышавшейся против пещеры. Рядом со следами человека тянулись следы двух волков или собак. Может быть, один из них Стальпе, который сегодня не дождался его зова и ушел на добычу один?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39