Вас там ждут.— Поехали, — сказала Перетта, — надо торопиться. — И, обняв и поцеловав жениха, она сказала:— Ну, до скорого свидания, мой дорогой Фанфан-Георгин!— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я поехал с тобой?Но она уже выскочила из дома. Фанфан в окно видел, как она села в карету, и та сразу же укатила. Сердце молодого солдата сжалось от какого-то непонятного ему самому предчувствия. Ему показалось, что Перетте грозит опасность.«Надо было мне быть понастойчивее и поехать с ней вместе, — думал он, — я проявил слабость… Но она совершенно не дала мне времени подумать! И, в конце концов, почему я так беспокоюсь? Раз уж сама госпожа Фавар попросила ее приехать…»Он вернулся в гостиную и увидел на столе оставленную Переттой записку. Он взял ее и стал читать. И сразу похолодел: это был почерк, совершенно непохожий на почерк госпожи Фавар! Там было написано:«Госпожа Фавар просит передать мадемуазель Фикелёр, чтобы она приехала и заменила на репетиции мадемуазель Бризар, которая внезапно заболела, и явилась по возможности скорее, дабы не задерживать репетицию, на улицу Кенкампуа.»«Это мне кажется очень странным, — подумал Фанфан со все возрастающим беспокойством. — Почему госпожа не написала Перетте сама? Может быть, она не может прервать репетицию? Но тогда почему она не отправила за Переттой Бравого Вояку?»— Бравый Вояка здесь! — раздался вдруг из соседней комнаты хрипловатый голос. — А что такое?— Как, — удивился Фанфан, — вы, оказывается, не на репетиции!— Я уехал раньше, чем там кончилось, — ответил старик, — мне надо было еще съездить по делам. Но скажи, куда отправилась Перетта в наемной карете, которую я только что встретил?— На репетицию.— На репетицию? Зачем?— Заменить мадемуазель Бризар, так как она больна.— Мадемуазель Бризар? Больна? Да я только что оттуда и видел ее в добром здравии!— Гром их разрази! — вскричал, побледнев, Фанфан. — Тут пахнет предательством!Только он произнес эти слова, как послышался шум колес, и какая-то карета проехала по мощеному двору к дому. Это была карета госпожи Фавар, на которой она вернулась с репетиции домой. Через две минуты она уже входила в гостиную.Фанфан, бледный, как полотно, бросился к ней и срывающимся голосом спросил:— Вы не вызывали Перетту?— Куда? Зачем? — удивилась госпожа Фавар.— На репетицию!— Отнюдь! Она мне там не была нужна, и я не хотела отвлекать ее без надобности.— А записка? — сказал Фанфан, протягивая актрисе листок бумаги, который она живо схватила и, едва бросив на нее взгляд, сказала:— Я никогда не отдавала таких распоряжений, и эта записка — просто чья-то шутка!— Или гнусная уловка! — сказал Фанфан голосом, в котором уже звучала угроза.— Гром и молния! — прорычал Бравый Вояка. — Ее похитили!— Похитили?! — в ужасе вскричала госпожа Фавар.Фанфан быстро рассказал ей о появлении посыльного, который очень торопил Перетту.Подавленная случившимся, госпожа Фавар могла только растерянно пробормотать:— Но я здесь не при чем!— Тогда, — вскричал Фанфан, — это Д'Орильи устроил такую подлость!— Но этого не может быть! — ответила актриса. — Я уверена, что маркиз три дня тому назад уехал в армию.— Вы в этом абсолютно уверены?— Абсолютно! Я узнала об этом случайно от одного из адъютантов маршала.— Тогда это наверняка его сообщник — проклятый Люрбек!Тут Бравый Вояка хлопнул Фанфана по плечу и совершенно спокойным, деловым голосом сказал:— Сынок, нужно без промедления приняться за поиски.Уже вечерело; комната тонула в полумраке; госпожа Фавар, совершенно растерянная перед новым ударом судьбы, упала на кушетку без сил. Мужчины взяли плащи, бросились к конюшне, и через несколько минут актриса услышала на улице стук копыт двух лошадей, галопом удаляющихся в темноту.— Бедная девочка! — сказала госпожа Фавар и разрыдалась. На нее свалилось слишком много! Глава IXДАТЧАНИН И ГОЛЛАНДКА Фанфан и Бравый Вояка после недолгого совета решили, что похищение Перетты — замысел Люрбека, возможно, им же и осуществленный и отправились к нему. Они быстро доехали до его особняка, фасад которого был виден в полумраке. На первом этаже дома одно окно было освещено и, словно горящий хищный глаз, выглядывало на пустынную улицу. У ворот стояла карета, запряженная парой лошадей. Кучер, скрючившись на козлах, дремал, завернувшись в плащ, а спокойные животные похрустывали зерном из мешков, надетых на морды.Всадники остановились невдалеке от дома. Фанфан оставил старого солдата при лошадях, а сам, крадучись, пошел вдоль стены. Он понял, что освещенное окно и ожидающая карета — признаки того, что в доме находится некий важный посетитель и что попасть внутрь, не привлекая ничьего внимания, можно только с помощью какой-то хитрости. Молодой человек был хитер, а главное, ловок, как обезьяна. Он заметил каштан, росший прямо напротив освещенного окна. Фанфан поднялся по карнизу, прошел немного вдоль стены, потом забрался на дерево, и оказалось, что оттуда было хорошо видно, что происходит в комнате. Там была госпожа Ван-Штейнберг, которая сидела за кабинетным бюро и разговаривала с двумя мужчинами весьма непривлекательного вида.«Так, так, — подумал Фанфан, — камеристка маркизы де Помпадур находится здесь. И что, интересно, она здесь делает, в этом логове разбойников?»В его сознании вдруг, — словно молния осветила темноту, — возникла снова трагическая сцена в Шуази, и он четко понял, что там тоже голландка играла странную роль в трагических событиях. Не было больше сомнений, что она — сообщница Люрбека и что сейчас она дает какие-то приказания двум мошенникам, обращающимся с ней весьма почтительно, и готовит новое гнусное предприятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103