На рисовые поля союзников Мориса Августа внезапно обрушивались потоки речной воды, и тогда оказывалось, что в низовьях рек кто-то неведомый и жестокий построил плотины. В засушливых районах северо-восточной части острова каждый день вспыхивали лесные пожары, а иногда загорались и загоны для скота и деревенские хижины.
Однажды ночью к деревне Ватумандри подошел неизвестный корабль. Как только забрезжил рассвет, в деревню ворвались белые матросы и солдаты. Они согнали всех молодых и здоровых мужчин и женщин на корабль и загнали их в трюм. Оставшимся на берегу старикам и детям они сказали, что продадут захваченных в плен жителей деревни в рабство, а деньги отдадут пославшему их Морису Августу.
Когда Беньовский узнал о нападении на деревню Ватумандри, то по ряду неопровержимых примет и признаков он понял, что в борьбу против него вступила самая грозная сила на Индийском и Тихом океанах — всемогущая Ост-Индская компания. И, поняв это, он разослал по острову своих посланцев и приказал им созвать в крепость Августа на Великий совет всех племенных вождей Мадагаскара,
Ваня приехал в крепость Августа 9 мая 1776 года. К этому дню сорок вождей уже прибыли в новую резиденцию Беньовского, и к следующему дню ожидали еще нескольких.
Ваня вошел в дом Мориса тотчас же, как появился в крепости. И, переступив порог, замер от удивления: никогда еще не видел он учителя в такой ярости. Беньовский бегал по комнате бледный от гнева. Он даже не поздоровался с Ваней. Обращаясь к нему так, словно Ваня был здесь уже много часов и знает, о чем шла речь раньше, Беньовский прокричал:
— Нет, Иван, ты подумай, ты посмотри, какие свиньи! Какие грязные, низкие твари! Они думают, что им все позволено! Они думают, что сила выше справедливости, а коварство — первая добродетель во всех странах ниже экватора, куда они осмеливаются протягивать свои хищные лапы! Так нет же, дети хамелеонов и крокодилов! Тысячу раз нет! — И вдруг замолчал на середине фразы, обдумывая что-то, по-видимому, только сейчас пришедшее ему в голову. Затем уже спокойно подошел к Ване, смущенно улыбнулся ему и тихо проговорил: — В семинарии отец ректор не уставал повторять нам, что наше настроение — лошадь, мчащаяся с горы, и вместо того, чтобы нахлестывать ее, следует покрепче натянуть узду и зажать шенкелями. А я вот… — И, протянув Ване руку, добавил: — Спасибо, мальчик, что не забываешь старого друга, — и крепко, до боли сжал ему правую руку чуть выше локтя. Потом, жестом пригласив его садиться за стол, тяжело опустился в высокое резное кресло и произнес: — А не хотел ли бы ты, Иване, стать нареченным сыном Мориса Августа Беньовского, наместника августейшего короля Франции на одном из самых райских островов в подлунной?
10 мая 1776 года шестьдесят вождей острова сидели перед Морисом Августом Беньовским под парусиновым тентом во внутреннем дворе его дома.
— Вожди народов Мадагаскара! — сказал Беньовский. — Одна из ваших пословиц гласит: «Слепой, переплывая реку, вылезает там, где стукнулся головой». Не будем уподобляться этому слепому. Вы пришли сюда после того, как работорговцы бросили в трюмы плавучей тюрьмы ваших сестер и братьев из деревни Ватумандри. Вы пришли сюда после того, как враги стали травить воду ваших рек и затоплять ваши плантации. Но не думайте, что я позвал вас для того, чтобы перечислять постигшие нас беды или слушать о них от вас. Я позвал вас сюда для того, чтобы спросить вождей малагасов: доколе они будут терпеть произвол и насилия Пуавра и его приспешников? Я хочу спросить вождей малагасов: разве страшен крокодил, если войти в воду толпой? И я хочу сказать вам: если все вы — бецимисарки и анимароа, толгаши и самбаривы, люди, живущие в лесах этого острова и на берегу океана, — если все вы протянете друг другу руку помощи и союза, разве найдется сила, способная вас сломить? Я хочу спросить вождей малагасов: хотят ли они действовать сообща против Пуавра и Ост-Индской компании? Или они будут ждать, пока лазутчики и работорговцы по одному передушат нас всех, как душит коршун — папанго — желторотых и беспомощных цыплят?
Вожди молчали, опустив головы. Слышно было, как тяжело они дышат от стыда и гнева.
Первым поднялся Джон Плантен.
— Против Пуавра мы бы устояли, — сказал он. — Устояли, даже если бы наши силы оставались разрозненными, но против Ост-Индской компании можно устоять только сообща. И для этого нам нужен вождь, которому мы все верили бы, как самим себе. Он должен быть умным и храбрым, осторожным и опытным. Он должен знать повадки работорговцев, как охотник знает повадки зверей, на которых собирается охотиться. Нет среди нас ни одного человека, кроме Мориса Августа, кто мог бы стать во главе такого тяжелого и опасного дела. Я спрашиваю вождей малагасов: хотят ли они назвать Мориса Августа ампансакабе этого острова?
«Ампансакабе? — мысленно спросил себя Ваня. — Ампансакабе? Это, кажется, означает „великий король“, или „верховный правитель“, или, быть может, даже „император“. Так вот кем хотят они видеть учителя!»
Ваня внимательно посмотрел на сидевших слева и справа от него вождей. Заметил, как сосредоточенно молчат все они, обдумывая то, о чем сказал Джон Плантен. Как взвешивают и прикидывают все, что может произойти после того, как они дадут свое согласие или не дадут его. И в тот момент, когда все они в полной тишине раздумывали над словами Джона Плантена, во двор вбежал покрытый потом и грязью воин и, еле переводя дыхание, прохрипел:
— Сегодня ночью корабль белых увез сорок мужчин и женщин из деревни Разуабе…
В этот же день Великий совет вождей Мадагаскара провозгласил Мориса Августа Беньовского ампансакабе всего острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147