Но долина дышала. По берегам Ксани зрели фруктовые сады. В расщелину юркнула ящерица. Черкая коза, насторожив рожки, шарахнулась со скалы. Взметнулись красные куропатки. С обочин дорог в траву прыгали кузнечики, медведки, саранча, наполняя воздух тревожным стрекотаньем. Синий блестящий жук нырнул в дикий тюльпан. И только на лужайке безмятежно дремал медвежонок. Он приподнял голову, сонными глазами посмотрел на мчавшихся всадников, почесал лапой за ухом, зевнул и снова растянулся на траве.Саакадзе пришпорил Джамбаза и вброд пересек речку. За ним неслась персидская конница. Зашумела взбудораженная Ксани. Подковы звонко ударялись о кругляки. Летели большие брызги. Иранские знамена мутными пятнами отражались на вспененной воде.Следуя за Георгием, переговаривались Карчи-хан и Вердибег. Видно, не хватит верблюдов, коней и повозок вывезти богатства Самухрано. А еще предстоит дань с Тбилиси и шелк кахетинских князей. Слава аллаху! Наконец они навсегда покончат с беспокойной Грузией.Громко и весело переговаривались «барсы». Они недаром сардары и минбаши шаха, они покажут, как уничтожать врага. Они отобьют табуны коней, завладеют драгоценным оружием. Как вино из бурдюка, они выпустят кровь из разжиревших врагов. Слава Христу, наконец «барсы» навсегда покончат с беспокойством Грузии.Но Саакадзе не говорил и не смеялся. Глубокая складка прорезала переносицу. Острым взором он прощупывал каждый куст, каждый камень. Ждут! Георгий знал – там, за синеющей полоской, учащенно дышат, там бьется нетерпеливое сердце.На правом берегу Ксани, у деревни, закутанной в зелень садов, Саакадзе остановился. Он выбрал молодого хана с двумя тысячами сарбазов. Карчи-хану Георгий сказал: «Необходимо оставить в заслоне отряд для защиты подступов к Мухрани от Эристави Ксанского».К полудню конная колонна, растоптав виноградники, придвинулась к скалистым отрогам, на которых возвышались сумрачные башни.Соскочил Саакадзе с коня и, сопровождаемый «барсами» и Вердибегом, поднялся на крутой выступ. Роскошная Мухранская долина лежала у ног Георгия, но он видел только гору Трех орлов, покрытую густым лесом. Было тихо, лишь в чернеющей балке шумел невидимый поток.Вердибег одобрил решение Саакадзе оставить и здесь две тысячи сарбазов для охраны леса, откуда могут нагрянуть князья, дружественные Мухран-батони.И снова Георгий Саакадзе и сорок дружинников-грузин поскакали вперед. Следом, развевая знамена, потянулась поредевшая персидская конница.Темные тени ночи внезапно легли на Сапурцлийскую долину, владение Мухран-батони. Бледная звезда мерцала над скалистой вершиной, где гордо высился Мухранский замок. Кони устало передвигались во мгле. Саакадзе остановил Джамбаза.Карчи-хан согласился разбить стан в долине. Он нетерпеливо рвался к замку Мухран-батони, но ночью опасно, замок не уйдет, а долина нужна для завтрашнего дня.Лощина осветилась зловещим пламенем. Затрещали костры. Сарбазы весело разбивали шатры. К реке на водопой спускали коней, рубили лес, на деревянные заостренные палки нанизывали мясо.Полночь. Крупные звезды загадочно смотрят с черного неба. Стан спит. Только часовые приглушенно перебрасываются персидскими словами.Шатер Карчи-хана окружен двойным кольцом исфаханцев – личной охраны. В каганце мерцает голубой огонек. Из мглы выплывают смуглые лица ханов.Карчи-хан совещается. Но в шатре нет Саакадзе, нет грузин. Еще в Тбилиси тайно от Саакадзе Карчи-хан послал в Кахети гонцов к богатым князьям:"Аллах всевышний, о аллах!Благодаря мудрости шах-ин-шаха крылья тишины распростерлись над Грузией. Города умиротворены. Грузинский народ, вознося благодарность «льву Ирана», возвращается к земле и солнцу.Да будет вечный мир между Ираном и Кахетинским царством. Прибудьте в Самухрано и присутствуйте на утверждении мира. Лично подпишите ферман и примите дары, присланные шах-ин-шахом за верность.Во имя аллаха милосердного раб веры Карчи-хан".И вот вернувшийся гонец незаметно проскользнул в шатер Карчи-хана.Эрасти еще ниже пригнулся и опустил ветки кустов.Гонец рассказывал о ликовании кахетинских князей. Обрадованные миром, они спешат во владение Мухран-батони. Завтра в долине Сапурцлийской кахетинцы представятся Карни-хану.Ханы смеются: хорошие дары завтра получат князья…Шатер Георгия Саакадзе окружен личной охраной – сорока грузинами. Саакадзе совещается. Но в шатре нет Карчи-хана, не сидят кизилбаши. Прикрытый медной чашей, горит светильник, бросая красные отсветы на потемневшее лицо Георгия.– Помните, друзья, малейший промах – и конец Грузии. Истребление и разорение народа достигло предела. Нет царя, нет единого войска, нет страны. Предстоящая битва или продолжит историю картвелов, или прекратит жизнь Грузии.– Нет, Георгий, пусть было Упадари, но будет и Мухранская долина, – сдержанно ответил Даутбек.– Против нас, – понизил голос Георгий, – многочисленные персидские полчища. Наше превосходство – внезапность и стремительность. Первый удар нанесем в долине Сапурцлийской. Карчи-хан, конечно, бросится к Мцхета, на соединение с Исмаил-ханом. Необходимо, спасая Тбилиси, отбросить персов от моста. Тогда они, минуя город, повернут к Иори. Оставленных сарбазов на правом берегу Ксани должны уничтожить хевсуры и пшавы. Сарбазов у горного леса поручим Нодару Квливидзе – давно рвется в бой. Мцхетский мост будет защищать сам Квливидзе.Георгий поднялся, надел шлем и меч. Он просил «барсов» не рисковать попусту и не увлекаться пылом сражения. Такая роскошь не для ближайших помощников Саакадзе. «Барсы» должны помнить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169