Стоило только взглянуть на белокурую девушку, такую стройную и нежную, как мысли сами собой устремлялись к небесам, прочь от всего земного, и казалось, что перед вами ангел.Когда же взгляд падал на смуглянку, томную и чувственную, вы сразу спускались на землю; вы забывали об ангеле ради женщины: воображению вашему рисовались не райские кущи, а тихий, полный очарования уголок земли, где жизнь подобна мимолетному сновидению.Когда они выходили из сада, Сесилия лукаво посматривала на свою спутницу, и можно было догадаться, что девушка, по обыкновению, задумала подшутить над сестрой.Изабелл, до сих пор еще находившаяся под впечатлением утренней сцены, шла опустив глаза; после того, что произошло, ей стало казаться, что все, и прежде всего сам Алваро, узнают ее тайну, которую она так долго от всех скрывала.Но при этом она чувствовала себя счастливой; смутная и неясная надежда наполнила ей сердце, запечатлев на ее лице тот восторг и единение со всем миром, какие бывают у человека, верящего, что он любим.На что она надеялась? Она и сама не знала. Но воздух казался ей благоуханнее, солнце ярче, взгляд ее видел все в розовом свете, и даже легкое прикосновение кружев к ее бархатистой шее было для нее радостью.Непостижимым женским чутьем Сесилия угадывала, что в душе сестры происходит нечто необычайное, И она дивилась этой новой, сияющей красоте ее смуглого лица.— Какая ты красивая! — вырвалось у нее.Обняв Изабелл, она нежно поцеловала ее в щеку, и та ответила ей горячей лаской.— А браслет свой ты не надела? — воскликнула она, поглядев на руку Сесилии.— И верно ведь! — ответила девушка не без досады.Изабелл решила, что досада эта вызвана обыкновенной забывчивостью; но в действительности Сесилия боялась выдать себя.— Давай сходим за ним.— Нет, что ты! Скоро начнет темнеть, и тогда прощай наша прогулка.— Ну так и я сниму свой, а то мы с тобою уже не сестры.— Не надо. Обещаю тебе: когда мы вернемся, мы опять будем сестрами.Сесилия сказала эти слова с лукавой улыбкой.Они подошли к дому. Дона Лауриана разговаривала с сыном, а дон Антонио де Марис и Алваро прогуливались у ограды.Сесилия направилась к отцу, ведя за собой Изабелл, у которой потемнело в глазах, как только она приблизилась к кавальейро.— Отец, — сказала девушка, — нам хочется погулять. Такой чудный вечер! Что, если я попрошу вас и сеньора Алваро пойти с нами?— Мы поступим так, как всегда, — улыбаясь, ответил фидалго, — исполним твой приказ.— Ну какой же это приказ, отец! Просто желание.— А разве желание нашего ангела не приказ?— Значит, вы пойдете с нами?— Разумеется.— А вы, сеньор Алваро?— Я… я повинуюсь.Заговорив с молодым человеком, Сесилия зарделась, но овладела собой и вместе о Изабелл стала спускаться по лестнице.Алваро был печален. После разговора с Сесилией он виделся с нею еще раз за ужином и заметил, что девушка избегает его взглядов; за все время она не сказала ему ни слова. Кавальейро решил, что это результат его вчерашнего безрассудства, однако Сесилия выглядела веселой и довольной — трудно было предположить, что она все еще сердится.В ее обращении с ним чувствовалось скорее равнодушие, чем неприязнь. Можно было подумать, что девушка успела позабыть все, что между ними произошло. Поэтому Алваро пал духом и даже слова дона Антонио, назвавшего его своим сыном, не развеяли его грустных мыслей: счастье это порою казалось ему лишь сладким сном, который вот-вот развеется.Девушки спустились в долину и пошли среди зарослей кустарника, которые прихотливым лабиринтом окаймляли лесную поляну.По временам Сесилия отпускала руку сестры и, забежав вперед по извилистой тропинке, пряталась от нее за деревьями. Когда Изабелл ее все-таки находила, обе хохотали и, обнявшись, шли дальше. —Потом вдруг Сесилия замедлила шаги, чтобы дон Антонио и Алваро могли их догнать; при этом у нее был такой лукавый вид, на лице появилась такая плутовская улыбка, что Изабелл встревожилась.— Забыла совсем, мне надо кое-что вам сказать, отец.— Да? А что такое?— Это тайна.— Ну, так скажи сейчас.Сесилия, оставив Изабелл, взяла отца под руку.— Извините меня, сеньор Алваро, — сказала она, оборачиваясь к кавальейро, — поговорите пока с Изабелл. Скажите ей, нравится ли вам этот хорошенький браслет. Вы его еще не видали?И, продолжая улыбаться, она пошла вперед, уводя с собой отца. Вся ее тайна заключалась в этой шаловливой проделке: ей надо было непременно оставить Алваро и Изабелл наедине, бросив слова, которые не могли им быть безразличны.Слова эти взволновали обоих. Изабелл все поняла: Сесилия обманула ее, чтобы заставить принять подарок Алваро; взгляд Сесилии, когда она уходила с отцом, открыл ей все.Что же касается Алваро, то он увидел только, что Сесилия как нельзя лучше доказала свое презрение и полное равнодушие к нему. Но он никак не мог понять, почему она не сберегла их тайны, почему она посвятила в нее Изабелл.Оставшись наедине, молодые люди не смели поднять глаз. Взгляд Алваро был прикован к браслету. Изабелл, вся дрожа, чувствовала этот взгляд и страдала так, как будто руку ей сдавили железным кольцом.Они долго шли молча. Наконец Алваро, чтобы вызвать девушку на объяснение, первый решился нарушить молчание.— Что же все это значит, дона Изабелл? — спросил он с мольбою.— Не знаю! Надо мной посмеялись! — пробормотала Изабелл.— Как так?— Сесилия убедила меня, что этот браслет подарил ей отец, и заставила меня принять его. Если бы я только знала…— Что это мой подарок? Вы бы не приняли его? —— Никогда! — воскликнула Изабелл.Алваро удивил тон, каким девушка произнесла последнее слово: оно прозвучало как клятва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110