А как он здорово выглядел в своих потертых джинсах, они так красиво и ловко обтягивали его сильные ноги!..
Щеки Адди покрылись краской, и чтобы, не дай Бог, Райдэр не заметил эту ее реакцию, она быстро отвернулась. Господи, чем была занята ее голова? У нее отродясь не бывало таких мыслей — даже тогда, когда она была еще совсем юной и безрассудно влюбленной в Роберта. Заглядеться на мужчину, тем более совершенно незнакомого, да еще так… А вдруг он заметил? Адди прижала ладони к вискам и попыталась восстановить дыхание. Ее сердце забилось учащенно.
Мгновение спустя, она как ни в чем не бывало продолжала расчесывать волосы, твердо решив больше не думать о Райдэре. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее новый землевладелец решил, что она подыскивает себе мужа.
Работая на крыше, Уилл все никак не мог избавиться от впечатления, что мисс Шервуд при встрече с ним чувствовала себя неловко. Он прекрасно видел, как она покраснела и схватилась за шаль. Конечно же, это было смешно. Надо было ей сказать, что она единственная женщина, которую он видел в неглиже и с распущенными волосами, но почему-то ему показалось, что это его возможное признание, вряд ли ее утешило бы. Тем более, что те женщины, которых он встречал, были отнюдь не учительницами с Крайнего Востока. Уилл посмотрел вниз. Адди, как и прежде, была занята своей прической. Уиллу очень нравились ее волосы. Он сам был скорее брюнетом, чем рыжеволосым, но таких красивых светло-каштановых волос ни у кого еще не встречал прежде.
А эти неповторимые зеленые глаза Адди… Райдэр не мог их забыть. Он вдруг резко отвлекся от своих размышлений. Романтические мечтания, считал он, могут довести до беды любого уважающего себя мужчину. Мисс Шервуд, определенно, была женщина не для пустых развлечений. Она, единственная, вызывала у него такой серьезный интерес.
Райдэр постарался сосредоточиться на починке крыши. Он собирался быстро закончить осмотр крыши, чтобы немедля убраться отсюда ко всем чертям. Меньше всего Уиллу хотелось, чтобы новая учительница, чего еще не подумала, что Уилл Райдэр… подыскивает себе жену.
Глава 5
Воскресным утром, по Главной улице шествовало дружное семейство — Эмма под ручку со Стэнли и их дети. Вся эта «процессия» из восьми человек направлялась к Хоумстэдской церкви. Над широкой долиной красовалось безоблачное небо, и было приятно ощущать утреннюю свежесть, которой здесь не было, казалось, уже целый месяц. Скорее всего, жара спадала. Эмма оглянулась, убедившись, что все ее «крошки» идут позади. Трое мальчишек доставляли ей особенно много хлопот, они так и норовили подотстать, чтобы потом куда-нибудь увильнуть, сбежать на речку, например, чтобы искупаться или порыбачить. Мальчишки почему-то были уверены, что мама не заметила бы их исчезновения, когда вся семья рассядется на церковных скамьях. Сыновья Эммы, очевидно, верили в то, что рыбалка и купание стоят любой взбучки, что им зададут после, включая сюда и грязную работу по дому, которую им придется выполнять в наказание в течение всей последующей недели. Но это ведь будет потом, а сейчас…
В ато чудесное утро, похоже, никто не был настроен на подобные шалости. Быть может, потому, что все хотели посмотреть на новую школьную учительницу. Сегодня должно было состояться официальное представление мисс Шервуд достопочтенным гражданам Хоумстэда и всей Долины Большого Лука. Юным Барберам было любопытно познакомиться с мисс Шервуд.
Глядя на виднеющуюся впереди на фоне сосен церковь, Эмма решила, что сегодня у преподобного Пендроя будет праздник. Вокруг церкви стояло множество повозок, экипажей и оседланных лошадей. Эмма надеялась на то, что пастор, конечно же, подготовил, по случаю, надлежащую проповедь. В Долине проживали в основном люди богобоязненные, но отцу Пендрою прежде еще не приходилось собирать столь обширную паству. Эмма перевела свой взгляд с церкви туда, где строилась Хоумстэдская школа. Подумать только: и церковь, и школа! Грудь ее вздымалась от чувства гордости. Конечно, она знала, что гордыня — предшественница грехопадения, и постыдно испытывать подобные чувства в святой день Субботы, но она так надеялась на то, что Всевышний сегодня простит ей подобное прегрешение.
И все же, как разросся Хоумстэд за четыре года! Не всякий городок такого порядка мог похвастаться церковью с собственным священником да еще учительницей, несущей детям свет знаний, а взрослым — культуру. К тому же, совсем скоро здесь будет и собственная школа!
Как только Барберы подошли к гостиному двору Таусендов, парадная дверь двухэтажного строения резко открылась, и на крыльцо вышла Вирджиния Таусенд в сопровождении двух детей. У бедной женщины был, как всегда, измученный вид.
— С добрым утром! — обратилась к ней Эмма. Вирджиния дернулась, как ошпаренная, будто бы Эмма кинула в нее камень, а не поздоровалась. Вирджиния поднесла к губам дрожащую руку и с трудом промолвила: «С добрым утром, Эмма, Стэнли! Хороший денек, не правда ли?»
И тут же не заставил себя долго ждать Глен Таусенд. Он появился небритым, в грязной и мятой рубахе. Шепнув что-то своей жене, по-видимому, нечто такое, что заставило ее тут же скрыться, он сверкнул глазами на Эмму. Сморщившись весь, презрительно улыбаясь, он отступил назад и скрылся за дверью.
— Этот человек считает дьявола своим лучшим другом, — тихонько сказала Эмма.
— Ну что ты, не суди так строго! — увещевал ее Стэнли.
— Когда вещи называют своими именами, это не суд, Стэнли Барбер, — убежденно ответила Эмма. — На этом человеке печать крайней озлобленности, а как страдают от него его жена и дети!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95