– Глупышка!.. Мы расстались друзьями. Куда же еще ты могла пойти, как не ко мне? – Он бережно обнял ее и держал в объятиях до тех пор, пока всхлипывания не утихли.
В первый раз за все эти дни Пруденс несколько утешилась. О, это ужасное, бесконечно долгое путешествие из Потомака обратно в Вильямсбург!.. Ее сердце разрывалось на части. Страшным усилием воли она сдерживала слезы, опасаясь, что, вновь начав плакать, не сможет остановиться.
Наконец Пруденс подняла голову и грустно вздохнула:
– Я вымочила ваш жилет.
Росс улыбнулся нежно и с сочувствием:
– Невелика беда. Так расскажи наконец, что случилось?
Воспоминания вызвали новый поток слез.
– Мне… мне оставался всего один день пути до его плантации… Мы остановились на постоялом дворе. Я спросила хозяина, как добраться туда. А он сказал, что Джеми… Боже, помоги мне! Джеми продал свою плантацию. И уехал домой. – Она снова всхлипнула, не в силах вынести горькой иронии этой ситуации. – Он уехал в Англию в конце мая! Может быть, вернувшись, Джеми искал меня в Винсли, но я в это время уже жила в Лондоне. И никто не мог сказать ему, где я нахожусь. – Пруденс зарыдала. – Моя жизнь копчена!.. – простонала она.
– Кончена? А куда подевалось милое, веселое дитя, полное радужных надежд? Кто укорял меня за мрачность? Твоя жизнь только начинается. Впереди тебя ждет счастье – правда, придется еще немного потерпеть.
– У меня больше нет сил надеяться.
– В таком случае позаимствуй их у меня. Ты продрогла до костей. Иди и сядь у камина.
Росс снял с себя камзол и накинул его на плечи Пруденс, потом усадил в кресло, поближе к огню, опустился на колени и, подняв ее юбки до колен, стянул башмаки и чулки.
– У тебя ступни холодные, как ледышки, – заметил он и принялся быстро растирать их ладонями.
Пруденс откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Ее тело, насквозь промерзшее в дилижансе, начало согреваться, но сердце по-прежнему было объято смертельным холодом.
– Где твои пожитки?
– Я оставила их внизу.
Извозчик отказался нести ее багаж наверх. Пруденс потратила последние свои деньги на то, чтобы добраться до Вильямсбурга, и ей нечего было дать на чай.
– Я сам займусь этим позже. Ты ужинала?
– Я не голодна. Росс поднялся с колен.
– У меня есть немного хлеба и сыра. Выпей стаканчик мадеры, чтоб согреться.
Не обращая внимания на протестующие возгласы, он заставил Пруденс поесть и выпить вина, уверяя – как врач, – что после этого она почувствует себя гораздо лучше. Затем Росс взял жаровню, наполнил ее горячими углями и направился к двери в спальню.
– Крепкий сон приободрит тебя. Заканчивай свой ужин, а я согрею постель. – И он скрылся в соседней комнате.
Конечно, Росс оказался прав. Пруденс впервые за эти дни почувствовала голод. И охватившая ее паника понемногу улеглась. Будущее уже не казалось таким страшным. Ничего, она так или иначе разыщет Джеми. Он говорил что-то о своем доме в Лондоне. Правда, где он находится, неизвестно. Зато Пруденс знала адрес его родового поместья в Беркшире. Сколько писем, полных отчаяния, она послала туда!
В гостиную вошел Росс.
– Идем. Надо лечь, пока простыни еще теплые. – Он заставил ее встать и начал расстегивать платье.
Его ловкие пальцы – пальцы хирурга – действовали проворно и уверенно. Пруденс отдалась этим нежным заботам и сразу почувствовала себя уютно и спокойно, словно ребенок, попавший наконец под крыло заботливых родителей.
Росс стянул с Пруденс платье, нижнюю юбку и наклонился, чтобы расшнуровать корсет. Пруденс искоса взглянула на его руки: теперь они слегка тряслись и двигались медленно. Наконец он снял корсет, но его пальцы на мгновение замерли, лаская через сорочку ее грудь.
От этого прикосновения по телу Пруденс пробежала дрожь. И когда руки Росса двинулись выше и дотронулись до ее мягкой кожи, она не стала сопротивляться. А он уже гладил ее шею и плечи.
Их глаза, полные откровенного желания, встретились. Росс дышал прерывисто, его грудь тяжело вздымалась. Минута колебаний – и он запечатлел на плече Пруденс легкий поцелуй. Пруденс тихо застонала и откинула голову. Тело вдруг пронзила боль желания – настолько сильного, что это ошеломило ее. Господи, как восхитительны его ласки! Как приятно думать, что он любит ее, – пусть даже это неправда, пусть это всего лишь минутный зов плоти! Пруденс схватила руку Росса и приложила ее к своей бурно вздымающейся груди.
Воодушевленный такой покорностью, он скользнул плотно сжатыми губами по ее рту. Пруденс мгновенно ответила ему, и Росс, сжав ее в объятиях, просунул язык между полураскрытых розовых губ. Его руки опустились вниз и сжали ее ягодицы. Пруденс ощутила прикосновение напрягшейся твердой плоти и обвила шею Росса руками, желая только одного: чтобы этот поцелуй продолжался вечно.
Он целовал ее долго и страстно. Его гибкий язык, горячие руки, блуждающие по всему телу, пробуждали в Пруденс пламя неистового желания. Потом Росс отступил назад, потянул за тесемки сорочки, опустил ее с плеч Пруденс, целуя обнажившуюся плоть, и сбросил на пол. Он продолжал гладить Пруденс – нежно и сладострастно. Затем опустился на колени и, обхватив руками бедра, начал покрывать пылкими поцелуями живот. Губы Росса спускались все ниже, к треугольнику золотистых волос. Пруденс чувствовала, как от его нежных покусываний по ее лону пробегает огонь, и наконец в исступлении закричала.
Росс порывисто поднялся, взял Пруденс на руки, понес в соседнюю комнату и уложил на кровать. Здесь царил полумрак. Мужественное, красивое лицо Росса, освещенное пламенем свечи, сияло такой нежностью, что на душе у Пруденс стало тепло и радостно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124