Однако когда Келли уже поменяла подушку, внезапно ухватился за ее плечи, чтобы сохранить равновесие. Келли попыталась вырваться, но Джейс не отпускал. Ощущая его крепкие горячие руки сквозь тонкий кашемир, она с трудом сглотнула слюну. Неужели мистер Перкинс сделал это намеренно?..
– Вам пора спать, – пролепетала Келли дрожащим голосом.
Рука его скользнула вниз и коснулась ее пальцев.
– Я не хочу спать. Пожалуйста, побудьте еще немного. Знаете, последние три дня я не разговаривал ни с кем. Бедный мистер Джонсон был не очень-то интересным собеседником.
Его голубые глаза были теплыми, как озера в солнечный полдень. Келли казалось, что она сейчас утонет в них, и, стряхнув с себя его руку, встала, горя благородным негодованием.
– Это нехорошо, мистер Перкинс… молодая леди в спальне мужчины.
Неожиданно он ухмыльнулся, отчего на щеке появилась ямочка.
– Но ведь это же ваша комната, мисс Саутгейт. А я лежу здесь совершенно беспомощный. Вы же не боитесь меня, правда?
Келли вздрогнула. Показалось ей это или из его смеющихся глаз снова выглянул дьявол? Однако в следующий же момент дьявольская усмешка – если только она ей не померещилась – сменилась глуповатой гримасой.
– Господи, мисс Саутгейт! Я и муху не могу обидеть.
У Келли появилось ощущение, будто она попала в ловушку, загнана в угол своими собственными глупыми страхами.
– Хорошо… Но только несколько минут, не больше. Он оглядел тускло освещенную спальню.
– Приятная комната. И хорошо обставлена. Мебель красивая. Ваш отец, видимо, очень состоятельный человек.
– А вы, судя по всему, наблюдательный человек, мистер Перкинс. И любите дорогие вещи. – «А иначе, с какой бы стати ему соглашаться на щедрое предложение папы», – подумала она. – Но это совсем не то, что моя прежняя комната, в Бостоне, – с горечью добавила она. – Я никогда не жила в таком грубо построенном доме.
– У вас нет никакой веры в будущее. А я уверен, что очень скоро ваш отец превратит этот дом в пример для всех горожан.
Келли недоверчиво фыркнула. Ничто никогда не сравнится с их элегантным домом на Бикон-стрит.
– Скажите, мисс Саутгейт, – услышала она его мягкий голос, – в вашем сердце совсем не осталось места надежде или оптимизму?
Келли опустила глаза, переплела пальцы рук. Она никогда не умела разговаривать с посторонними. Даже легкую беседу поддержать не могла. Обсуждение же личных тем вызывало такую неловкость, что ей хотелось только одного – бежать и поскорее спрятаться среди своих книг. Интересно, обидится ли мистер Перкинс, если она сейчас встанет и уйдет?
Наступило напряженное молчание.
– С вами произошел несчастный случай, мисс Саутгейт.
– Как, простите?
– Да вот, трость. Вы упали?
– Это у меня врожденное. Доктора так и не смогли установить причину.
Господи, и почему она вдруг так разоткровенничалась с незнакомым человеком?
– Значит, это у вас всю жизнь, с самого рождения! Какая жалость! – Голос его как-то странно изменился, стал мягким и глубоким, как будто сейчас говорил совершенно другой человек. – В детстве вы, наверно, чувствовали себя страшно одинокой.
Как смеет этот человек копаться в ее душе!
– У меня было достаточно друзей!
– Поэтому ваш отец и называет вас Мышонком? У Келли даже дыхание перехватило от гнева.
– Мистер Перкинс, вы заходите слишком далеко! Она потянулась за тростью.
Джейс издал какой-то нечленораздельный звук, видимо, означавший раскаяние.
– О, вы совершенно справедливо рассердились на меня, мисс Саутгейт. Куда делись мои хорошие манеры! Я понимаю, что это не оправдание, но прошу вас, мэм, примите мои извинения.
Казалось, он искренне раскаивается. Келли растерялась.
– Ну… я не знаю…
– Ой, как хорошо, что вы не спите! – Сестренка в дверях захлопала в ладоши от радости.
Келли осуждающе покачала головой.
– Бет, а ты, почему до сих пор не в постели? Девочка пробежала через всю комнату и плюхнулась на кровать рядом с Перкинсом.
– Мне хотелось сначала увидеть Хорэса. Келли широко раскрыла глаза.
– Во-первых, не Хорэса, а мистера Перкинса! Тот ухмыльнулся, глядя на Бет.
– Джейс вполне подойдет. Бет хихикнула.
– Папа сказал, что вы настоящий герой. Лопни мои глаза, я с ним согласна.
– Вся моя заслуга в том, что я выжил.
– Чепуха! По-моему, вы вот такой парень!
– Бет! Что за выражения! Да еще в присутствии нашего гостя. Что он о тебе подумает! – Келли тяжело вздохнула. – Если будешь продолжать так себя вести, ни один молодой человек не захочет иметь с тобой дело, когда ты вырастешь. Джейс расхохотался.
– Не думаю. Мне кажется, Бет станет красавицей. Просто само очарование. Все мужчины будут драться за нее.
Девочка просияла.
– И вы тоже? Вы подождете, пока я вырасту?
– Очень может быть.
Бет снова хихикнула, соскользнула с кровати и затанцевала по комнате. Остановилась возле комода, на котором лежал котелок Перкинса. Надела себе на голову, стала прихорашиваться перед зеркалом.
– Мне нравится ваш котелок.
– Правда? Можешь взять его себе. Я, наверное, куплю себе такую шляпу, какие носят на Западе. Чтобы быть похожим на этих… ну, вы знаете… – смущенно добавил он, – тех, что всегда на все готовы.
Келли едва не задохнулась. Господи, какой болван! Ну на что он-то может быть готов?
Однако Бет его слова привели в восторг.
– Вы будете классно выглядеть!
– Спасибо. – Он чуть наморщил лоб. – Бет – это уменьшительное от чего?
– Элизабет.
– Красивое имя. А Уидди?
– Его назвали Джеймс, в честь папы. Но папу называют Большой Джим, а его сначала называли «сын Джима» – Джимсон, потом – Джимсон-уид, знаете, как трава дурман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87