! Мало того, он подслушал, как Поппа и ее женщины обсуждают женское белье и бритье ног. Грольф без обиняков предупредил жену, чтобы та не смела рассуждать о способах предотвращения зачатия. Словно он мог удержать Поппу!Потом Руби потребовала, чтобы Торк ответил ей балладой, и, хотя Торк сначала наотрез отказался, все-таки уговорила его прочитать несколько строф из поэмы, названной «Ригспула», или «Песня Рига».И, как ни странно, хотя баллада повествовала об обычаях викингов, несколько строк напомнили ему о Руби и о нем самом.
… Лик ее светел, сверкает грудь,А шея белее снега…Золотом отливают его волосы, румяны щеки,Но по-змеиному мрачны горящие глаза…
Слезы, сверкавшие в глазах жены, когда Торк дошел до конца, были наградой за неловкость, которую он испытывал, читая стихи в присутствии суровых воинов — товарищей по оружию. И, когда они наконец ускользнули из шумного холла и остались одни в спальне, Торк быстро сбросил одежду и лег, обнаженный, на постель, заложив руки за голову.— Ну что, жена, развлечешь меня, пройдешься в том наряде, который сама сшила? — И, громко зевнув, потянулся и добавил:— Или думаешь, что теперь, когда мы женаты, нам в постели будет скучно?Глаза Руби вызывающе зажглись:— Ни за что! Во всяком случае, пока это зависит от меня!— А что там насчет неспешных ласк? Это относится к мужу и жене? Или в твоей стране только женщинам позволено искать таких любовников?— Нет, это относится к обеим сторонам, — ухмыльнулась Руби. — Показать тебе?И она показала. О Господи, что только она показала!! ГЛАВА 20 Руби медленно, дразняще медленно снимала одежду и, оставшись в одной грации, встала в соблазнительную позу и начала стягивать белье дюйм за дюймом, пока Торк не пожалел о том, что вообще упомянул о пристрастии к дурацкому наряду.— Иди ко мне, Руби, — взмолился он.— Сначала я хотела спросить у тебя кое-что… — кокетливо ответила Руби.Она шагнула ближе к постели, но не настолько близко, чтобы Торк сумел схватить ее.Руби улыбнулась и, к раздражению Торка, задала совершенно не относящийся к делу вопрос:— Помнишь тот день, когда я появилась в Джорвике?Торк настороженно кивнул головой. Что она задумала сейчас? Господи, да Руби, должно быть, ослепла, если не видит его бушующего желания! Да если бы она только подошла чуть ближе, он научил бы ее, как играть в воспоминания!Торк вынудил себя оставаться спокойным, выждать подходящего момента, чтобы напасть.— Помнишь, когда мы шли к дому Олафа и ты сказал, что никогда не сможешь обратить внимания на женщину, подобную мне, и что викингам по душе дамы помягче и не столь злоязычные?— Прекрасно помню. Надеюсь, теперь ты не будешь твердить мне это каждый раз, когда вздумается тебя обнять. Пойдем в постель, милая.— Подожди!Коварная обольстительница слегка повернулась, позволяя разглядеть округлые ягодицы. Торк почувствовал, что вот-вот взорвется от желания, и стиснул зубы, когда Руби оглянулась и тихо, завлекающе спросила:— Я просто хотела узнать… неужели не считаешь, что я действительно сладкая?— Сладкая? Да это последнее слово, которое я употребил бы в отношении тебя! Сводящая с ума, обольстительная… да! Но сладкая?! Ни за что!Губы ее дернулись.— Именно так я и думала!Повернувшись, она взяла со стола маленький горшочек с ложкой в нем.Торк уселся и уставился на Руби. Горшочек с медом. Она намеревается кормить его медом? Священный Тор! Не этот бушующий голод намеревался он утолить!— Мне не хотелось бы, чтобы твоей женой была несладкая женщина, — лукаво сообщила она и, окунув ложку в мед, намазала им губы. Потом… о… Господи… разлила мед по груди, животу, бедрам… и… и… между ногами!Торк вскочил с кровати и попытался увлечь Руби за собой, но она с тихим, чувственным смехом ускользнула.— Не спеши, муженек. Я хочу, чтобы эта ночь стала для тебя свадебным подарком, который ты никогда не забудешь.И, упираясь ладонью в его грудь, Руби снова шагнула к постели, пошутив:— Я думала, тебе нравятся неспешные ласки.— Неспешные ласки! Ха! Да ты даже не позволяешь мне коснуться тебя!— Ляг, милый, — мягко велела она.— Зачем? — с подозрением осведомился Торк. — Иди ко мне.— Подойди! Расслабься.Расслабиться? Да она что, совсем умом тронулась?И, когда Торк покорно лег на спину, Руби встала у кровати и налила мед ручейком от его шеи до вздымающейся мужской плоти. Торк почти взметнулся с постели от безумного наслаждения, вызванного прикосновением прохладного меда к разгоряченному члену. Руби, улыбаясь, отставила горшочек и легла в постель.— Крайне важно, чтобы и мужчина был так же сладок, как женщина.— Но, послушай, эта постель к утру будет такой же липкой, как пчелиный улей, — проворчал Торк, сжимая ее в объятиях.— О, я так не думаю. Я всегда вылизываю тарелку дочиста. А ты?Торк почти потерял контроль над собой. Почти.Руби нависла над ним, потерлась липкими от меда холмиками о густую поросль волос на груди. Сначала оба смеялись, но смех скоро замер и сменился тяжелым дыханием, по мере того как томительная боль терзала их тела.— Торк, как думаешь, я очень глупая, если делаю все эти невероятные вещи, чтобы угодить тебе в постели? — спросила Руби низким возбужденным шепотом, опустив глаза.Торк приподнял ее подбородок. Его глубоко тронуло ее стремление угодить ему.— О Руб, я так тебя люблю. Неужели не знаешь — все, что ты делаешь, дарит мне счастье.На глазах Руби выступили слезы, и она с огромным трудом выговорила:— Я тоже люблю тебя, муж мой. — И, погладив его по щеке, тихо добавила: — Давай пообещаем друг другу, Торк, что эта ночь, наша брачная ночь, будет первой из целой вечности ночей между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108