Наконец Кинкейд смог сесть и оглядеться.
Пологий песчаный берег, море, с другой стороны жалкие деревца. Шелковистая пена мягко набегала на пляж, вдалеке еще виднелись кудрявые белые шапки волн — единственное, что напоминало о вчерашнем яростном шквале. Над прибоем шныряли чайки, издавая протяжные пронзительные крики. Береговая полоса была испещрена мелкими воронками — это вгрызались в песок морские моллюски. Волна оставляла после себя множество маленьких лужиц, вода в них быстро нагревалась на солнце, и туда спешили крабы. Жизнь кипела, но признаков человека не было и в помине.
Кинкейд на коленях подполз к кромке воды, стал промывать от песка глаза. Кашель разрывал грудь. Горло першило. С трудом он поднялся на ноги, сделал несколько неуверенных шагов. Насколько можно было видеть, тянулся пустынный ровный пляж.
— Бесс! — закричал он, складывая у рта ладони. — Бесс! Где ты?
Ответом был только хриплый надсадный крик чайки.
Кинкейд сорвал с себя лохмотья, в которые превратилась его рубаха, зашел по колено в море, намочил лоскутки, чтобы протереть ими, как губкой, лицо, плечи, грудь. Соленая вода щипала глаза, саднила кожу, но он стойко перенес эту процедуру. Покончив с умыванием, Кинкейд сполоснул волосы и отбросил их назад. Прикрыв ладонью глаза, он стал вглядываться в морскую даль — ни клочка суши, лишь ровная серовато-синяя водная гладь.
— Бесс! — снова прокричал Кинкейд.
И вдруг мурашки пробежали у него по спине, горло будто железным кольцом сдавило.
— Бесс! — холодея, кричал он.
Под ложечкой разгоралась боль, но не от едкой морской воды, а от горькой мысли, что рыжеволосой Бесс, может, уже и нет на свете, что ее тело, разбитое и изувеченное, лежит на дне, как останки потонувшего корабля.
Отчаяние и стыд охватили Кинкейда. Ведь он держал ее руку, когда они прыгали с борта. Держал, но потом потерял. Впервые в жизни сила и ловкость изменили ему.
Пресвятая Дева Мария! Если Бесс погибла… Что это с ним? Неужели он будет плакать из-за женщины? В конце концов, она для него никто. Досадуя на собственное мягкосердечие, он выругался, повернулся и двинулся вдоль берега.
Но не прошло и двух минут, как сиянием восходящего солнца его ослепила правда, правда, которую отогнать от себя он уже был не в силах. Впервые за много лет, сам того не желая, он позволил женщине проникнуть ему в сердце. Если он потеряет ее сейчас, то уже никогда не избавится от боли в душе. Другой такой женщины не будет никогда.
Снова и снова он звал ее, но в ответ слышал только шум моря и ветра.
Кинкейд твердо решил искать Бесс насколько хватит сил. Он уже давно шел вдоль кромки моря. Оружия у него не было. Пропал даже висевший у пояса кинжал, не говоря уж о пистолете. Из одежды остались только ремень и бриджи, которые, кстати, побывали не в одной переделке, но так ни разу и не порвались.
Его мучила жажда, но он и внимания на это не обращал. Будет еще время поискать воды. Вспомнив старые солдатские навыки, Кинкейд пососал мелкие мокрые голыши, и сухость во рту стала не такой изнуряющей.
Минут через десять он, наконец, набрел на выброшенные обломки мачт. Чуть поодаль в прибое болтались останки корабельного корпуса, тяжело хлопали сорванные паруса. Все это Кинкейд вытащил на песок, чтобы подсохло на ветру и солнце. Как знать, может, пригодится.
Еще ярдов через сто его внимание привлек темный округлый предмет — бочонок с вещами Бесс! Плотно закатанная крышка почти не пропустила внутрь влагу. Здесь и оружие, и пороховница, и одежда. Старинный кинжал Кинкейд сунул в ножны, бочонок взял на плечо и продолжил поиски. Еще сотня-другая шагов, и он увидел, что берег резко уходит на запад. За поворотом ему открылся широкий пролив, вдали виднелись деревья — там был другой островок.
— Бесс! Бесс! — закричал он.
И вновь только эхо было ответом. С каждой минутой все слабее становилась надежда, что он найдет Бесс живой. Даже если ей удалось добраться до берега, зной, безжалостное солнце и жажда быстро сделают свое черное дело. Какой бы смелой и решительной она ни была, она всего лишь слабая женщина.
. Женщина, за которую он ответственен… Женщина, которая доверилась ему. О Господи! Сейчас он готов был отдать свою руку на отсечение, лишь бы найти Бесс. Он готов был отправиться в преисподнюю ради спасения девушки.
Камнем упала с неба огромная птица, молниеносно выхватила из воды рыбу и исчезла в бескрайней синеве. Он не поверит, что Бесс погибла, пока сам не увидит ее остывшее тело.
Пока он не найдет ее…
И вдруг, как вспышка, на фоне белой пены мелькнуло ярко-зеленое пятно. Со словами мольбы и проклятий Кинкейд отшвырнул бочонок и рванулся вперед. С каждым шагом расстояние сокращалось, и он все яснее видел, как плещется прибой вокруг копны пышных каштановых волос.
— Бесс! Бесс! — хрипло выкрикнул он. Сердце его неистово колотилось, когда он обхватил тело девушки. Глаза ее были закрыты, густые темные ресницы только подчеркивали неестественную бледность лица. Кожа была прозрачной и холодной.
Зеленое платье, белые нижние юбки море, превратило в лохмотья, шнур корсета разорвался, и округлые полные груди девушки были обнажены почти до сосков. Как ни старался, Кинкейд не мог обнаружить никаких признаков дыхания.
В отчаянии он прижал ее к себе.
— Бесс! — простонал он. — Бесс, очнись. Услышь меня, Бесс!
Голова ее мягко легла ему на плечо, будто она крепко спала. Струящимся бархатом волосы покрывали белые плечи. Мягкие розовые губы чуть приоткрылись, но ни вздоха, ни стона Кинкейд не услышал. Одна рука безвольно откинулась в сторону.
— Девочка моя, — прошептал Кинкейд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83