– Теперь ему уже никто не поможет.
Остальные смотрели на истекающее кровью тело, ставшее вдруг каким-то усохшим. Зимний ветер продувал насквозь лесную чащу, с завыванием шелестя сухими листьями, уцелевшими на ветках. Кое-кто из собравшихся содрогнулся от ужаса, увидев перекошенное яростью лицо вожака и невольно думая о том, какие страсти ожидают их далее.
– Говорю же, не трогайте, – снова прорычал Стивен, на сей раз тем, кто хотел прикрыть труп. – Пусть лежит, где лежит, – добавил он, не давая даже вытащить нож. – Чтобы все помнили, что я давеча сказал.
С недовольным ропотом собравшиеся начали разбредаться, искоса поглядывая на распростершегося у палатки приятеля. Они почти уверились в том, что их вожак окончательно тронулся умом. Слыханное ли дело – убивать товарища из-за какой-то бабенки. Они удрученно качали головами, обсуждая кровавую потасовку, однако никто не рисковал высказаться Стивену напрямик. Никому неохота было стать очередной жертвой.
В конце концов Стивен вернулся в палатку. Розамунда горько плакала – не об отчиме, которого ненавидела, а от своей беспомощности: Нелл спряталась подальше от света, хоронясь от Стивеновой ярости. Но в этот момент белокурому гиганту ни до кого не было дела.
– Он сделал это?
Розамунда покачала головой, пытаясь связанными руками натянуть юбку на ноги.
– Прости, любимая. Никак не думал, что он посмеет нарушить мой запрет, – покаянно пробормотал он, помогая Розамунде сесть, потом стыдливо прикрыл ей ноги, опустив подол желтого платья. Выхватив из-за пояса кинжал, он разрубил веревки, впивавшиеся ей в запястья, – на нежной коже остались красные, похожие на браслеты, метины. Потом освободил ей ноги, с ужасом и сочувствием глядя на посиневшие уже рубцы.
– Отдай ей обувку, – рявкнул он, и Нелл мигом отыскала бархатные туфельки. Стивен восхищенно погладил нежный, шафранного цвета бархат, прежде чем надеть их Розамунде на ноги. Шелковые чулки, ясное дело, страшно перепачканные, оставались на ней, а туфли старательно от нее прятали.
– Верни ей все остальное, – резко бросил Стивен. Нелл успела прибрать к рукам богатую меховую шубку. Она с неохотой подчинилась и теперь, не веря собственным глазам, смотрела, с какой невероятной нежностью этот детина укутывает плечи Розамунды.
– Так-то оно лучше, любимая. Сейчас ты согреешься. – Он убрал растрепавшиеся прядки с ее горячего лба.
– Теперь уж скоро поедем домой, – сказал он, не осмеливаясь ее приласкать.
Такая сдержанность давалась ему очень нелегко. Но он поклялся себе: он не тронет ее до тех пор, пока их не обвенчают. В его воспаленном воображении возникло ненавистное лицо лорда Рэвенскрэгского, тут же напомнив ему, что его чистую голубицу уже осквернили. Как же он забыл, что этот ублюдок лишил ее невинности… Но вины самой Розамунды тут нет. Он мысленно проклинал ее совратителя, он проклинал Джоан и Ходжа, продавших свою дочь. Нынешним вечером Ходж за все поплатился. Стивен удовлетворенно улыбнулся, вспомнив его заголившееся жирное брюхо. Он наказан по справедливости: нечего было наживаться на красоте его нареченной.
Розамунда успела понять, что со Стивеном происходит что-то неладное. Раньше он был таким добрым и обходительным. На Розамунду он смотрел с любовью и был очень заботлив. Но как долго она может рассчитывать на подобное отношение? Однако, если он узнает, что она теперь жена Генри и поэтому не может выйти за него, не обрушится ли ярость Стивена и на нее? Надо молчать как можно дольше, – может быть, все обойдется без объяснений. Она все ждала спасения. Однако время шло, и надежды ее таяли. Вспомнив, какую расправу Стивен только что учинил над отчимом, – за то, что тот попытался ее изнасиловать, – она боялась и подумать о том, какие пытки ждут Генри. С замиранием сердца она вдруг представила, что Стивен уже убил его…
– Лорд Рэвенскрэгский все еще у тебя в плену?
Стивен усмехнулся:
– Покамест да. Пока его не выкупят. Розамунда с облегчением вздохнула, несказанно обрадовавшись.
– Ты держишь нас из-за выкупа?
– Его – да. А мы с тобой вернемся домой.
Вскорости Стивен ушел, а Розамунда снова легла на свое жесткое ложе, терзаемая предстоящими переменами. Самые худшие ее опасения подтвердились: Стивен хотел увезти ее, будто бы ничего не произошло. Потому и не позволил к ней прикасаться, и сам держался на расстоянии. Она должна была стать его женой!
А если никто не пришлет выкупа? У Розамунды от ужаса закружилась голова. Если Стивен не получит золота, он конечно же убьет Генри.
Ты с ним поосторожнее, сдается мне, что он здорово не в себе, – сказала Нелл, уходя. Нынешний вечер был для нее удачным: ее ждали сразу несколько ухажеров. Стивен так хорошо всех сегодня припугнул, что, надо думать, вряд ли кто еще сунется в палатку.
Розамунда осталась одна. Стивен унес светильник с собой, и какое-то время глаза ее не могли привыкнуть к темноте. Она зажмурилась: перед нею запрыгали огненные точки. В лагере воцарилось спокойствие, – видимо, все уже укладывались. Огромное оранжевое пятно вспыхивало порою на стенке палатки – отблеск от костра. Она хорошенько потянулась, вспомнив, что так и не поблагодарила Стивена за то, что развязал ее. Может, рискнуть и попросить его разрубить веревки на Генри? Тогда он сумеет бежать. Генри, конечно, рыцарь и честный солдат, однако наверняка знает, как одурачить своих сторожей. Эх, был бы у нее нож, она сама бы сумела перерезать веревки Генри, и не надо было бы просить милости у Стивена. Сама бы управилась.
И вдруг ее осенило: она знает, где раздобыть нож! Обернувшись, она увидела темный силуэт, высвеченный на холстине неверным пламенем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122