– Его пальцы снова украдкой пробрались к тесемкам маски.
– Нет! – Розамунда, испуганно вскочив, устремилась к танцующим. Однако Генри поймал ее и, рывком развернув, прижал к каменной колонне. И хотя золоченая маска почти полностью скрывала лицо девушки, он нашел ее губы и впился в них поцелуем. Огонь пробежал по ее жилам, и она обессиленно поникла в его объятиях.
Взлелеянные ею в мечтах поцелуи ярмарочного принца не шли ни в какое сравнение с этой жгучей, отдавшейся в каждой ее жилочке лаской. Розамунда ощущала твердость его мускулов, это было живое горячее тело, а не какие-то неуловимые грезы. Она знала, что под зеленым дублетом кровь его бешено клокочет. И еще она знала, что, если бы он так крепко ее не держал, она, верно, не устояла бы на ногах, упала бы без чувств, не вынеся остроты наслаждения.
Где-то сзади них актеры загорланили непристойную песенку, и гости с хохотом стали ободряюще им подхлопывать.
– Нет? Значит ты не хочешь быть моей? – слегка отстранившись, нежно спросил Генри.
– «Нет» – значит, что я не хочу, чтобы ты снял с меня маску, – пока не хочу, – выдавая себя, прошептала она и положила ладони на его широкие плечи, перебирая пальцами бархат, такой шелковистый… Потом она с дразнящей медлительностью провела кончиками пальцев по его подбородку – такой твердый…
Ее невысказанное согласие распалило Генри еще сильнее. Синие очи потемнели от желания, заставляя и Розамунду изнемогать от жажды любви: чем более приближался миг свершения заветных грез, тем мучительней становилась жажда. Этот столь настойчиво домогавшийся соединения с нею мужчина завтра станет ее мужем… Нынешняя ночь будет первой из бесконечного множества таких же, полных блаженства ночей…
– Сердце мое, скажи, что ты тоже этого хочешь, – молил он, прижав ее к себе – так крепко, что она явственно ощутила, как бьется его сердце.
Она положила голову ему на плечо, чувствуя, как ее щеку ласкают нежные бархатные ворсинки, и стараясь сохранить остатки благоразумия. Она уговаривала себя успокоиться и подольше продлить волнующую близость. Уж очень быстро сбываются все мечты, – наверное, все это просто ей снится, и она вот-вот проснется…
Частый стук сердца Генри отдавался в ее ушах музыкой, она совсем размякла и доверчиво прижалась к нему всем телом. И тут же ощутила жар его бедер, который, казалось, способен прожечь ее пунцово-золотистую юбку. Его мускулы становились все тверже, жадно приникая к ее нежному телу: Розамунда подумала, что сейчас оно расплавится от неги. Изнемогая от блаженства, она все-таки не могла не прислушиваться к внутреннему голосу, который, к ее досаде, все искушал сорвать маску. А и в самом деле, как он к этому отнесется? Разъярится? «Нет конечно, – уговаривала она себя. – Напротив, когда Генри поймет, что незнакомка в маске, разбившая, говоря его словами, ему сердце, – его собственная жена, он от души расхохочется».
Пламя его губ, вновь прильнувших к ее рту, едва не заставило ее сердце выскочить из груди. А потом эти губы заскользили по затылку, все сильнее ее раззадоривая.
Розамунда взяла его руку и прижалась губами к узкой ладони.
– О Гарри, я желала тебя с того самого момента, как поняла, что такое любовь, – едва слышно произнесла она, неотрывно глядя в его склоненное к ней лицо.
– Благословенный Боже, – коротко выдохнул он в ответ на признание, пожирая ее испепеляющим взглядом. – Так не будем же терять времени, я больше не в силах терпеть, еще немного – и я уложу тебя прямо на стол.
Его пыл нарастал. Все его тело сводило от желания, оно стало твердым как железо.
– И ты смеешь называть меня соблазнительницей? – прошептала она, медленно облизнув свои полные губы, невольно заставив его взгляд еще раз устремиться к их манящей алости.
– Давай сбежим отсюда, пока все глазеют на горланящих актеров.
– А как быть с моим мужем?
– С твоим мужем? – озадаченно переспросил он и, помолчав, добавил: – Думаешь, он может нас выследить?
Притворившись, что она высматривает среди гостей своего вымышленного мужа, Розамунда покачала головой:
– Может, его развезло, и он уснул.
– Ну так поспешим, пока он не проснулся. – Генри схватил ее за руку и чуть не бегом повлек по замусоренным уже стараниями скопища гостей циновкам прочь из залы.
Несколько невольных свидетелей его исчезновения понимающе усмехнулись, гадая, что за дама скрывается под золоченой маской.
В коридоре было очень холодно, и студеный воздух слегка отрезвил Розамунду. Она с трепетом подумала о том, что, вероятно, зашла слишком далеко. Однако, как только Генри притянул шалунью к себе, благоразумие опять покинуло ее. Страстные поцелуи согрели ее дрожащие губы, а потом и обнаженные плечи. Вскоре ей пришлось оттолкнуть нетерпеливого возлюбленного: Розамунда почувствовала, что у нее больше нет сил сопротивляться, и она готова отдаться ему прямо здесь, в коридоре.
– Нас могут увидеть, – не очень убедительно возразила она, стараясь держаться от искусителя подальше, что было совсем непросто в этом узком коридоре.
– Ну и пусть видят! Ты забыла, что я здесь хозяин. Сюда, пожалуйста.
– А если нас увидит твоя нареченная? – вырвалось у нее.
Тихонько про себя выругавшись, он с раздражением заметил:
– Твоя щепетильность по отношению к моей будущей жене начинает меня утомлять.
Это прозвучало как предостережение. Розамунда поняла, что ее подначки становятся рискованными. Довольно с нее будет и того удовольствия, которое она получит, избавившись от маски. Мысль о маске напомнила ей, что их восхитительная игра близится к концу. Пора было опомниться и рассудить, как вести себя дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122