Он потянулся за ним, разгладил, положил к остальной корреспонденции. Между бровями пролегла морщинка.
Путь открыт. Он ожесточит свое сердце, оставит сожаления и немедленно приступит к делу. Оставалось продумать план.
Он сел и заточил перо. Немного поразмыслив, обмакнул в чернила, положил перед собой лист бумаги и начал быстро писать.
Леди Оливия Фэрфакс бесшумно проскользнула в спальню. Несколько секунд она стояла, разглядывая хрупкую фигурку, свернувшуюся калачиком под одеялами.
Эдит слегка застонала во сне.
— Бедняжка, — прошептала Оливия, направившись к кровати. Она опустила прохладную ладонь на лоб Эдит. Горячий, но лихорадки нет. Оливия нежно убрала спутанные кудряшки с изможденного лица Эдит и ласково сказала:
— Жестоко будить тебя сейчас, но мне нужно ненадолго уйти. Как ты себя чувствуешь?
Девушка пошевелилась, и боль вспыхнула с новой силой, морщинки пролегли между светлыми бровями. Она с трудом приоткрыла лишь один глаз и хрипло проговорила:
— Кажется, получше.
Это была явная ложь. Оливия улыбнулась и строго-настрого запретила себе плохо думать об Эдит. Она вполне допускала, что ее невестка — просто дура. Как и любая женщина, пожелавшая выйти за Ральфа. Однако Эдит по крайней мере обладала твердым характером.
— Ты храбрая девочка. Надеюсь, тебе скоро станет полегче, ты уже заставила себя выпить немного чая. Может, поешь гренок? Или овсянки?
— Сейчас утро?
— Да. Раздвинуть занавески?
— Как хочешь, — равнодушно прошептала Эдит.
Оливия, подойдя к окну, слегка тронула тяжелую занавеску. Солнечный свет хлынул в образовавшийся зазор. Абиссинский ковер, отполированная мебель и шелковые французские обои заиграли красками. Эту уютную комнатку, выдержанную в голубых и кремовых тонах, словно специально подбирали для светловолосой Эдит, лежащей под балдахином. Но сейчас для девушки это не имело ни малейшего значения. Морщась от боли, она приподняла дрожащую руку, чтобы прикрыть от света заплывшие глаза.
Оливия вернулась к кровати.
— Позволь, я осмотрю тебя, — нежно сказала она. Оливия присела на краешек кровати, откинула одеяло и впервые увидела все повреждения при свете дня. Теперь она ясно увидела, что сотворил Ральф, и в ней буквально забурлил гнев. К нему примешалось удивление. Малышке Эдит все же достало мужества сбежать. У девушки не было ничего, кроме одежды, и она в таком ужасном состоянии проехала весь путь до Челси. Оливия покачала головой:
— Просто не верится, что ты осмелилась прийти сюда. У тебя могло быть внутреннее кровотечение. Что заставило тебя пойти на такой риск?
— Риск? — прошептала Эдит. — Остаться там было намного рискованнее.
— Да, но почему ты пришла именно сюда? Мы ведь едва знакомы. Что, если бы ты во мне ошиблась? Если бы я отказалась тебя принять? Или приняла сторону своего отвратительного братца?
Слабая улыбка, коснувшаяся губ Эдит, быстро померкла — ссадины все еще беспокоили девушку.
— Я нисколько не сомневалась в вас. Весь мир знает, что вы — заступница всех обиженных и обездоленных.
Оливия засмеялась:
— Да, это так. В конце концов, он мне всего лишь сводный брат. Но ведь говорят, что кровь людская — не водица.
— Я думала об этом. Но мне некуда было пойти.
— А твоя мама? Она наверняка живет ближе, чем… Пальцы Эдит с неожиданной силой стиснули запястье Оливии.
— Ради Бога! Ради Бога, не говорите маме, что я здесь. Она отправит меня обратно.
Потрясенная Оливия смотрела на Эдит.
— Ни одна мать не отдаст свое дитя негодяю, который…
— Только не она! Я точно знаю! Она не раз мне об этом говорила. Я и раньше умоляла ее, когда… Господи, она не должна узнать, что я здесь!
При одной мысли об этом Эдит стала бить дрожь. Можно ожидать жестокости от Ральфа, но чтобы родная мать была такой бессердечной!
— Успокойся, — с теплотой в голосе произнесла Оливия. — Разве я не обещала тебе помочь? Я не выдам тебя матери. Мы должны просто сохранить твое местонахождение в тайне-.
Немного успокоившись, Эдит снова откинулась на подушки.
— Спасибо, — сказала она, и слезы хлынули у нее из глаз. — Вы так добры. Я правильно поступила, что пришла сюда.
Оливия улыбнулась и натянула одеяло на плечи Эдит.
— Ты правильно поступила, — согласилась она. — Здесь ты и останешься, пока не придумаем, что делать. Но это все потом. Сейчас тебе нужно поправиться.
— Мне совсем плохо, — призналась Эдит. — Даже хуже, чем вчера.
— Правда? Этого и следовано ожидать, ты ведь не меньше шести часов тряслась в коляске. Когда спасаешь свою жизнь, о здоровье не думаешь. Но так всегда бывает, можешь мне поверить.
Оливия еще некоторое время смотрела на девушку.
— Ты пока поспишь или прислать поднос?
— Пожалуй, поднос, если вы думаете, что завтрак пойдет мне на пользу.
— Умница. — Оливия похлопала девушку по здоровой руке. — Сегодня скорее всего самый тяжелый день. Думаю, раны не опасны. Сломан только один палец, мы его хорошенько забинтовали, срастется правильно. Пульс сильный и ритмичный. Даже кожа выглядит более здоровой, — добавила она с улыбкой. — Хотя трудно разглядеть, какого она цвета, под таким количеством синяков.
— Я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту, — печально произнесла Эдит.
— И не нужно. Ведь на моем месте ты поступила бы так же.
Слабая улыбка вновь коснулась губ девушки.
— Вам бы это не понадобилось.
— Скорее всего нет. Я не из тех женщин, за кем неприятности ходят по пятам. Даже приключения обходят меня стороной.
— Хотела бы я быть такой, как вы. Это, наверное, чудесно, — вздохнула Эдит.
Оливия смешно наморщила нос:
— Нуда, и однажды утром проснуться высушенной старой девой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82