— Она думает обо мне как о тиране. — Он тихо засмеялся, отступив на шаг, чтобы его спутницы могли пройти к залитой светом веранде. Восьмиугольное помещение частично прикрывал прозрачный купол. Виноград увивал белоснежные стены сверху донизу, а где-то в глубине зеленых зарослей журчал фонтан.
Графиня восседала в шезлонге — маленькая женщина, изящная, словно статуэтка из слоновой кости в пене кружев и органзы. Белый голубоглазый кот свернулся в клубок у нее на коленях; хозяйка гладила его по белоснежной шерсти тонкими пальцами, украшенными перстнями. Когда она подала Максиму руку для поцелуя, ее проницательные, любопытные глаза скользнули по Лаури.
— Похоже, не в ваших правилах извиняться за опоздание, — заметила она.
— Венецианцы — не пунктуальный народ, вы знаете это, графиня.
— Ха! — Глаза аристократки засверкали как драгоценные камни в ее перстнях. — Вы хотели сказать, что вообще никогда не извиняетесь? Женщина может прождать хоть час, хоть всю жизнь, но ей не победить?
— Кто же, по-вашему, возьмет надо мной верх? — с дьявольским блеском в глазах осведомился он.
— Все Фальконе ди Корте, — многозначительно проговорила графиня, — обречены любить лишь одну женщину. Надо думать, она и подчинит вас, Макс.
— Небеса не позволят! — рассмеялся он.
— Напротив, Макс, только Небеса и позволят.
Он повел бровью, но не успел и рта раскрыть, как графиня злорадно объявила:
— Вам мат!
— Еще нет — у меня в запасе есть ход, который удивит любую королеву, — возразил он, — но пока я не готов пойти в атаку.
— Робость, amico саго? — подначивала графиня.
— Хитрая уловка, синьора. — Он резко обернулся к Лаури и взял ее за руку, как ребенка. — Подойди, графиня не набросится на тебя так, как на меня.
Лаури робко шагнула вперед, и его теплые сильные пальцы вытолкнули ее прямо под пугающий взгляд маленькой хрупкой женщины в огромном кресле. Живые темные глаза скользнули по ее лицу. Белый кот поднял голову и с любопытством уставился на гостью.
— Погладь его, дитя, — разрешила графиня. — Мину любит только детей и стариков, потому что он мудр, как и все коты.
— Он красавец, — улыбнулась Лаури. Когда она положила руку на белоснежную шелковую шерстку, ей стало легче переносить пристальный взгляд его хозяйки.
— Красота ничего не значит, — рассмеялась графиня. — Главное — Мину умен и спокоен, ведь я не полюбила бы его только за одни голубые глаза. Так ты протеже Максима? Нравится тебе работать у него? Или ты пытаешься бастовать?
Лаури заглянула в глаза графини и не нашла в них страха, который Максим обычно сеял вокруг себя. Оно и понятно, ведь та знала его еще ребенком.
— Мой вопрос смутил тебя? — удивилась графиня.
— Не забывайте, Зена, мисс Гарнер — британка, — сухо напомнил Максим.
— Сдержанная нация, надо сказать. Венетта, милая, не приготовишь нам чего-нибудь освежающего?
Слуга в белом жакете принес поднос и поставил его на складной столик у фонтана. На залитой солнцем веранде раздался стук льда о стекло бокалов.
— Можешь снять жакет, здесь жарко, — предложила графиня Лаури. — А потом садись рядом, и мы поговорим. Лаури торопливо расправилась с пуговицами, затем быстро скинула жакет на руки Максиму. Девушка осталась в легкой безрукавке, неожиданно для самой себя поразившись, насколько бледна ее кожа по сравнению с его загаром. Венетта с какой-то потусторонней улыбкой подала ей высокий стакан с соком.
— Для тебя, Макс, джин с тоником. — Вдова поднесла напиток гостю, и оглянувшейся на них Лаури снова стало не по себе от его теплого, ласкового взгляда, обращенного к рыжеволосой красавице.
— Это необычный ребенок, Макс, — отметила графиня, когда венецианец расположился в шезлонге подле юной вдовы. — Она тиха, как лесной эльф. Даже сказочнее. Вы должны отдать мне это чудо в компаньонки, если потерпите неудачу, не сумев превратить ее в балерину.
— Я не собираюсь терпеть неудач, — отрезал Максим. Его брови сошлись на переносице, а сверкнувшие глаза показались Лаури дулами пистолетов из вороненой стали. — Мисс Гарнер затанцует так, как я хочу, а потом станет свободна как птица. Тогда она и будет компаньонкой — только не вашей, Зена.
— И почему же, позвольте спросить?
Лаури почувствовала на себе недоуменный взгляд графини и захотела доказать, что она не кукла, не марионетка, которую выбросят, как только Максиму ди Корте наскучит дергать за ниточки.
— У меня больная тетя в Англии, — объяснила она, смерив Максима холодным взглядом. — Она мечтала, чтобы я стала хорошей балериной, и только ради нее я отправилась в Венецию.
— Вам нравится Венеция? — спросила Венетта немного грустным, нездешним голосом.
— Она очень красива и необычна, — ответила Лаури.
— Но вы скучаете по Англии?
Да, ведь там мой дом, и с тетушкой мы всегда были очень близки. — Волна тоски по домашнему уюту неожиданно нахлынула на нее. Милая тетя Пэт в эту минуту, наверное, ставит в духовку свой фирменный пирог, а по радио передают воскресную программу. В аллеях Даунхаллоу сейчас поют кукушки, а почки на ивах у старой водяной мельницы уже начали распускаться — эта картина пронзила ее сердце невыносимой болью. Как же страшна тоска по обыденным вещам, которые Лаури так любила, и по безопасности, в которой она так нуждалась.
— Так тетя рассчитывает на твой успех? Лаури перевела взгляд на графиню:
— Видите ли, в молодости тетушка сама танцевала… — Каждый мечтает порадовать близкого человека, а? — улыбнулись живые проницательные глаза. — Таков закон судьбы, дитя мое. Все мы являемся жертвами собственных импульсов, но, прожив долгую и сложную жизнь, я знаю, что ее делает восхитительной, теплой и богатой лишь та тяга, которую мы испытываем к другим людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54