Когда их освещала луна, они были видны каждым теплым оттенком спектра, но сейчас на кроны деревьев и на подстриженную траву спустилась ночь, и теперь они были похожи на что-то сказочное, и только чернели вдали силуэты деревьев…
Они молча сидели за столиком уже несколько минут: Клей продолжал смотреть на вид, который открывался из окна, а Джил держала в руках бокал вина. Джил подождала немного, а потом спросила:
— А кто такая Кэтрин? — И даже то, как она задала вопрос, отражало воспитание Джил, ее голос не звучал ни осуждающе, ни зло. Он плавно тек, как янтарный напиток по стенкам ее бокала.
После недолгих раздумий Клей ответил:
— Кузина Бобби.
Поднося бокал с губам, Джил пробормотала:
— Ммм… — Потом добавила: — Она имеет какое-нибудь отношение к твоему кислому настроению?
Но Клей ничего не слышал — его мысли летали где-то далеко.
— Что ты там интересного нашел в темноте?
Он повернулся к ней, вздохнул, поставил локоть на стол, покрытый льняной скатертью, и закрыл глаза руками. Потом, продолжая так сидеть, он уныло проворчал:
— Проклятье!
— Ты можешь поговорить со мной, Клей?! Если это касается этой… Кэтрин, мне кажется, я заслуживаю того, чтобы знать правду. Разве не так?
Он снова посмотрел на нее обеспокоенным взглядом, но вместо ответа он сам задал вопрос:
— Ты любишь меня, Джил?
— Я не думаю, что это — предмет разговора.
— Тем не менее, ответь мне.
— Зачем?
— Затем, что в последнее время я о многом думал. Итак, любишь?
— Может быть. Я не уверена на сто процентов.
— Я задавал себе тот же вопрос по поводу моего отношения к тебе. Я тоже не уверен на сто процентов в том, что тебя люблю, но наш брак мог бы быть очень удачным…
— Это слишком практично, чтобы быть романтичным, Клей. — Она мягко засмеялась.
— Да, знаешь, я всю неделю находился в таком практическом настроении, анализируя все. — Он грустно улыбнулся.
— Анализируя наши отношения?
Он кивнул, изучая край скатерти, потом поднял глаза и посмотрел на невозмутимое лицо Джил, на ее волосы, которые сверкали под тусклым светом массивной лампы. Ее длинные пальцы поблескивали заостренными ногтями, когда она бесцельно вертела в руках опустошенный бокал… Она грациозно прислонилась к спинке кресла, нежно положив руку на подлокотник… Джил была похожа на бриллиант в десять каратов: она была рождена, чтобы сидеть в этом кресле, точно так же, как Кэтрин Андерсон не была для этого рождена. Привести сюда Кэтрин Андерсон значило бы то же самое, что поместить искусственный бриллиант в золотую оправу. Но Джил… Ах, Джил, — думал он, — как она великолепна!
— Ты так чертовски прекрасна! — сказал Клей с ноткой боли в голосе.
— Спасибо. Но сказал бы ты это до того, как вмешалась какая-то Кэтрин?
Клей только закусил нижнюю губу, она была хорошо знакома с этой его привычкой.
— Я могу подождать всю ночь, пока ты мне все не расскажешь. Я не тот человек, которому в выходные нужно учиться.
— Я тоже не такой человек, — признался Клей. — Я воспользовался этим в качестве предлога, потому что мне не хотелось сегодня встречаться с тобой.
— Поэтому ты набросился на меня, как освобожденный под честное слово из тюрьмы?
Он мягко рассмеялся, восхищаясь ее холодным, невозмутимым самообладанием.
— Нет, это было самобичевание.
— За что?
— За четвертое июля.
Джил осенило. Она отчетливо помнила их ссору тогда.
— Кто она? Кэтрин? — спокойно спросила она.
— Да…
— И?
— И она беременна.
Самообладание Джил было достойно похвалы. Она глубоко вздохнула и, грациозно поставив локоть на стол, наклонила голову и прислонилась лбом к руке.
Тишину нарушил официант.
— Мисс Мангассон, мистер Форрестер, вам еще принести чего-нибудь?
Клей растерянно посмотрел на него.
— Нет, спасибо, Скотт. Все прекрасно.
Когда Скотт удалился, Джил подняла голову и спросила:
— Не она ли является причиной твоего «фингала», о котором я намеренно избегала задавать вопросы весь вечер?
Он кивнул.
— Ее отец. — Он сделал глоток, а потом опять посмотрел на огни за окном.
— Я воздержусь от очевидного вопроса, — сказала Джил, и в ее голосе теперь можно было уловить резкость, — понимая, что ты не рассказывал мне об этом до тех пор, пока ситуация полностью не прояснилась, и ты не убедился, что ребенок твой. Ты собираешься на ней жениться?
Клей затаил дыхание. Он сидел, скрестив ноги, опираясь локтем о край стола. Посмотрев на его небрежную позу, на классический фасон его фрака, на красивый профиль, нельзя было даже предположить, что у него что-то не так. Но внутри он был похож на комок нервов.
— Ты мне так и не ответила, любишь меня или нет. — Клей пристально посмотрел на нее, испытывая такие же страдания, какие испытывала она.
— Нет, я не ответила.
— Это… — Клей старался подобрать подходящее слово. — Теперь излишне?
— Я думаю, что да…
Они оба опустили глаза — каждый из них сейчас переживал чувство потери от ее слов.
— Я не знаю, женюсь ли я на ней или нет. На меня оказывают сильное давление.
— Ее родители?
Он только печально улыбнулся.
— О Джил, это так невероятно смешно. И очень плохо, что ты никогда не узнаешь, насколько это смешно.
— Уверена, — едко ответила она. — Ха-ха-ха… разве мне не смешно?
Он потянулся и коснулся ее руки.
— Джил, это произошло случайно. За день до этого мы с тобой крупно поссорились. Стью и Бобби познакомили меня с сестрой Бобби… Черт, я не знаю.
— И ты сделал так, что она забеременела, потому что я отказалась оставить клуб «Фета». Как благородно! — Она рывком высвободила свою руку.
— Я знал, что ты будешь жестокой. Я этого заслужил. Самое обидное то, что это — глупая ошибка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127