Она вышвырнула оттуда одежду, подчеркивая свои действия словами: — Ты спал с ней все это время, пока мне лгал и говорил, что этого не делал, поэтому, почему бы тебе не уйти к ней навсегда? Ты думаешь, никто не заметил, как ты стоял с ней в день нашей свадьбы и на глазах у всех дарил ей французский поцелуй? Ты сказал своей матери, что пошел отдохнуть, когда исчез вместе с Джил в новогоднюю ночь. Ты думаешь, что я совсем тупая, Клей? И почему ты слоняешься здесь, как заблудившаяся собака? Я не собираюсь принимать тебя, кормить, спрашивать, хочешь ли ты жить со мной, потому что я хочу, чтобы этот фарс закончился. Я не хочу, чтобы ты входил сюда и лебезил перед моей дочерью, которую я родила, а ты в это время находился в доме Джил. Я не нуждаюсь в твоих пустых сочувствиях и психоанализах насчет того, что я эмоциональная калека. Мне нужно одно: то обещание, которое ты мне дал. Ты платишь алименты на Мелиссу и оплачиваешь мое обучение в колледже. А я хочу, чтобы тебя здесь не было! Не было! И тогда я преуспею в своей жизни!
Куча одежды беспорядочно ложилась между ними. Воздух казался тяжелым, как будто от ее крика действительно поднялась пыль.
— Это сплошная ложь, Кэтрин.
Кэтрин закрыла глаза, но ее ресницы дрожали. Она подняла обе ладони на Клея.
— Не надо… просто не надо. Не делай ситуацию хуже, чем она уже есть. — Ее голос дрожал.
— Если она сказала, что я с ней сплю, то это — чистая ложь. Я виделся с ней, да, но я говорил тебе, что не буду с ней спать, и не спал.
— О чем мы спорим? Это только то, что мы знаем, и оно продолжается все это время. Ты хочешь, чтобы я ушла, а ты остался? О'кей. — Она становилась упрямой. — О'кей, прекрасно. — Она начала запихивать его одежду обратно в комод. — Прекрасно, я уйду. Я могу спокойно вернуться домой, раз Герб ушел. — Она направилась к своему шкафу и резко выдвинула ящики.
— Кэтрин, ты ведешь себя, как ребенок. Перестань! Я не хочу, чтобы ты уходила. Ты думаешь, что я смогу вышвырнуть тебя и Мелиссу?
— О, значит, ты хочешь уйти.
Она возвратилась к комоду и упрямо начала опять его опустошать. Он схватил ее за руку и не очень любезно повернул к себе.
— Ты уже взрослая. Ты можешь вести себя так, как подобает взрослому человеку?
— Я… хочу… чтобы… это… закончилось..! — Она специально делала паузы, придавая значение своим словам. — Я хочу, чтобы твои родители знали правду, чтобы мне не пришлось выслушивать болтовню твоего отца по поводу того, чтобы мы оставили Мелиссу в их доме. Мне надоело, что твоя мать приносит ей платья Полли Флиндерс, каждое из которых стоит сорок долларов. Я чувствую себя виноватой, как Иуда! Я устала от того, что ты стоишь у ее кроватки и разрабатываешь план, как забрать ее у меня! Джил она не нужна. Разве ты этого не понимаешь, Клей? Единственное, кто ей нужен, это ты! А поскольку ты тоже ее хочешь, почему бы нам ни порвать со всей этой чепухой и дать малышке Джил то, что она хочет?
Что-то внутри Кэтрин съежилось от ее грубости, ее уличный язык был похож на язык ее отца, но она не могла остановиться. Она хотела причинить Клею боль, так же, как он причинял ей.
— Я вижу, что Джил тебя действительно обработала. Она мастер говорить слова. Но действительно ли она сказала, что я сплю с ней, или она подразумевала это? У меня нет ни тени сомнения в том, что она сделала меня полностью виновным и потворствующим.
— Ты ей рассказал! — кричала Кэтрин. — Ты ей рассказал, что я вышвырнула тебя из собственной кровати, хотя ты сам выбрал для себя спать на этом диване. Ты купил этот… чертов длинный диван, не я! И ты не имел никакого права рассказывать такие личные вещи о нас!
— Я рассказал ей, что у нас есть проблемы, об остальном, должно быть, она догадалась сама.
— Нетрудно было догадаться, не так ли? Особенно если мужчина спит с одной женщиной, в то время как другая рожает в больнице!
Брови Клея поднялись угрожающе. Он провел рукой по волосам.
— Черт побери эту Джил. — Он повернулся вокруг, умоляюще поднял ладонь. — Кэтрин, это неправда. Я виделся с ней на второй вечер твоего пребывания в больнице. Она ждала меня в машине, когда я пришел домой, и вошла вслед за мной.
— Она была здесь? — Голос Кэтрин перешел на высокий фальцет. — Здесь, в моем доме?
— Она была здесь, но не так, как ты это представляешь. Я сказал, что она вошла следом за мной. Она сказала, что должна со мной поговорить. Мы ничем не занимались.
Но Кэтрин надоело спорить.
— Если ты уходишь, уходи. Если нет, я начну упаковывать свои вещи. Что ты выбираешь?
В то время как она стояла, глядя прямо в лицо Клея и ожидая, когда он сделает первый шаг, какой-то внутренний голос звал, стуча внутри ее живота крошечными кулачками: «Зачем ты это делаешь? Почему ты так ведешь себя по отношению к нему, если любишь его? Почему ты не можешь протянуть руку и попросить начать с тобой все сначала? Что это, боль в его лице? Если ты не выяснишь, он уйдет, а ты останешься и будешь сомневаться. Но тогда будет слишком поздно…» Она стояла перед ним, страстно стремясь к его любви. Она знала, что сейчас снова отталкивает его от себя, потому что любила его так сильно, что сама мысль иметь его по-настоящему — иметь его как мужа, — а потом потерять, в итоге ее уничтожит.
— Мне понадобится знать, где ты будешь, чтобы мой адвокат смог вручить документы о разводе, — это было все, что он сказал. Потом он подошел к шкафу и начал собирать вещи. Пока Клей упаковывал вещи, Кэтрин спряталась на кухне, прислушиваясь, как он время от времени выходит к машине. Нервная судорога захлестнула желудок. Живот отвратительно поднимался, поэтому ей пришлось плотно упереться им в край кухонного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127