Они с радостью предоставили свое скромное парижское жилище в распоряжение родных.Торжественный день выдался пасмурным и невеселым. К десяти утра небо обрушило на землю дождевые потоки. Тем не менее у собора Парижской Богоматери еще накануне начали собираться толпы народа, жаждущие стать свидетелями исторического события. Разразилась ужасная ссора между архиепископом Парижским и кардиналом де Ларошфуко. Последнему было поручено венчать принцессу, несмотря на то обстоятельство, что собор входил в епархию архиепископа. Но царственное семейство отмахнулось от протестов архиепископа, как от назойливой мухи. Взбешенный отец церкви удалился в загородное поместье, твердо решив не возвращаться до конца празднеств. Но как бы он ни был обозлен, все-таки не посмел запретить венчание в соборе, и поэтому в два часа дня, несмотря на ливень, Генриетта-Мария прибыла в резиденцию архиепископа, чтобы переодеться.К счастью, из покоев архиепископа в собор вела специально сооруженная галерея, возвышавшаяся на восемь футов над площадью. Галерея поддерживалась колоннами, нижняя половина которых была обернута провощенной тканью, а верхняя — пурпурным атласом, расшитым золотыми королевскими лилиями. У западной двери собора находилось возвышение под балдахином золотой парчи, тоже навощенной, чтобы не пропускать воду. В шесть часов вечера из дворца архиепископа показалась процессия: это вели невесту. Впереди выступала сотня отборных швейцарских гвардейцев короля — барабанщики и солдаты с синими и золотыми флагами. За ними шли музыканты: двенадцать гобоистов, восемь барабанщиков и десять трубачей с фанфарами. Далее следовал главный церемониймейстер, позади которого ехали рыцари Святого Креста, в плащах, усыпанных драгоценностями, и наконец — семь королевских герольдов в ало-золотых полосатых костюмах.Представитель жениха, герцог де Шеврез, шествовал в сопровождении трех высокородных дворян. Он нарядился в черный бархатный камзол. В разрезы рукавов проглядывала подкладка из золотой парчи. На бархатном берете красовался огромный алмаз, сверкавший даже в этот серенький денек. Его провожали граф Карлайл и виконт Кенсингтон, оба в камзолах серебряной парчи.Люди, мокнувшие под дождем, вытягивали шеи, толкались и едва не дрались, пытаясь подобраться поближе. То и дело раздавались крики: «Боже, благослови короля!», «Удачи и счастья принцессе!»Приглашенные проходили через галерею и занимали место в соборе. Только избранные останутся под балдахином и станут свидетелями церемонии. Поскольку король Англии считался протестантом, венчание должно проходить перед дверями собора, но никто не находил в этом ничего особенного: раньше все свадебные церемонии проводились подобным образом. Потом в соборе будет отслужена месса.Индия Линдли, дрожа и кутаясь в плащ, стояла среди почетных гостей. Конечно, куда благоразумнее было бы надеть накидку, подбитую кроликом, но она выглядит далеко не столь элегантно, как та, что на ней.У девушки глаза разбегались при виде великолепных одеяний французских придворных. Она в жизни не видела ничего подобного! Зрелище было поистине ослепительным, и Индия чувствовала себя бедной провинциальной простушкой. Что касается их матери, то ее сказочные драгоценности затмевали все недостатки уже немодного платья, но и Фортейн, и Индия кажутся настоящими чучелами в сравнении с одиннадцатилетней худышкой Катрин-Мари де Сен-Лоран в ее восхитительном туалете из шелка винного цвета и золотой парчи.— Вот невеста грядет, — пропела Фортейн, искренне наслаждавшаяся каждым мгновением этого красочного праздника. Уж ей-то было совершенно безразлично, что они обе похожи на деревенских клуш!Индия жадно всмотрелась в Генриетту-Марию, словно скользившую между обоими братьями: короля Людовика XIII, царственно-величественного в отливающей золотом и серебром парче, и принца Гастона в небесно-голубом шелке. Миниатюрная шестнадцатилетняя девушка была затянута в дорогое подвенечное платье из тяжелого кремового шелка, расшитого золотыми королевскими лилиями, жемчугами и алмазами, переливавшееся всеми цветами радуги. На темных волосах сверкала небольшая филигранная корона тонкой работы, с центрального зубчика которой свисала такая гигантская жемчужина, что собравшиеся дружно ахнули.— У меня найдется и побольше, — пробормотала герцогиня Гленкирк, и ее свекровь едва сдержала смешок.За невестой во главе остальных придворных следовали королева-мать, Мария Медичи, как обычно, в черном вдовьем одеянии, правда, по столь торжественному случаю усыпанном алмазами, и королева Франции Анна Австрийская, в наряде из серебряной парчи и золотого газа, отделанном сапфирами и жемчугом. Немногие английские гости уже стояли на возвышении, под балдахином, в ожидании невесты.После окончания свадебной церемонии новобрачная, королевское семейство и придворные вошли в собор, чтобы прослушать мессу. Там уже собрались министры, верховные судьи, князья церкви и высокопоставленные чиновники, одетые, как полагалось в торжественных случаях, в алые бархатные мантии, опушенные горностаем. Стены собора были увешаны дорогими шпалерами, и невесту с родными усадили на другое возвышение под балдахином. Сам герцог де Шеврез проводил английских посланников и гостей во дворец архиепископа: протестанты не имели права присутствовать на католической службе.— Какая чушь! Невероятно! — негромко фыркнула Жасмин.— Молчи! — резко перебил Джеймс Лесли. Жена, разумеется, права: все эти религиозные предрассудки, как и вражда между римской и англиканской церковью, абсурдны и ни к чему хорошему не приводят, но тут уже ничего не изменишь, и всякий, ввязавшийся в распри между церковниками, наживет немало врагов, а вместе с ними и большие неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18