— Вздор! — Александра гордо вскинула голову, ее синевато-зеленые глаза потемнели. — Один очень мудрый человек когда-то предостерегал меня против мужчин, которые заявляют, что их не надо бояться, ваша светлость. — И как же ей теперь не хватает этого человека, подумала Александра.
— Хоук, — поправил ее герцог, беря под руку и шагая рядом с ней. — И кто же это был?
Александра выдернула руку, направляясь к стойлам.
— Я бы предпочла не говорить этого, — напряженным голосом ответила она. Она знала, что настанет день — и ей придется отвечать на вопросы об отце, но пока его смерть была открытой раной… А может, она никогда не смирится с этой потерей…
Сильная рука обхватила ее талию, заставив замереть на месте.
— Кто? — холодно повторил Хоук.
— Ну хорошо, черт бы вас побрал… мой отец! — огрызнулась она, пытаясь вырваться.
— Расскажи мне о нем.
— С какой стати человеку вроде вас интересоваться моим отцом?
— Человеку вроде меня? — повторил Хоук, еще крепче сжимая ее талию. — Боюсь, ты просто ничего обо мне не знаешь, дорогая. Но это скоро изменится, потому что я хочу знать о тебе все. — И, к собственному удивлению, он понял, что говорит чистую правду. А ведь до сих пор он не испытывал ни малейшего интереса к жизни женщин, с которыми делил постель… — И как бы хитро ты ни уходила от ответа, я намерен его услышать.
Александра надменно вздернула подбородок.
— Что ж, извольте. Он был замечательным человеком. Он научил меня ездить верхом, охотиться, читать на санскрите. Он научил меня разбираться в лошадях… и в людях. Он знал все и обо всем. — Она говорила вызывающим тоном, словно ожидая, что герцог начнет возражать. — Индийцы любили его, и англичане тоже, все, кроме… — Она внезапно умолкла.
— Кроме кого?
— Кроме кала наг, черной змеи. Всегда находится черная змея, — безжизненным голосом произнесла Александра. — Но теперь это не важно. — Ее вдруг охватило странное чувство: будто она сказала куда больше, чем следовало.
— Замечательно, — спокойно заговорил Хоук. — Но ты забыла о французском, рисовании и хороших манерах. Боюсь, тебя выйдет никудышная гувернантка.
— О, этими предметами со мной занималась целая армия гувернанток, — отмахнулась Александра. — Отец учил меня по-настоящему важным вещам.
— Удивительно… — Хоук, прищурившись, всмотрелся в ее лицо.
Они подошли к стойлам. Из темного бокового прохода выскочил конюх в куртке с прилипшими к ней соломинками. Хоук убрал руку с талии Александры.
— Оседлай Аладдина и выведи его. Потом приведешь Блубелл для мисс Мэйфилд.
Тут послышался высокий веселый голос, и из глубины конюшни выскочила маленькая худенькая фигурка. Александра нахмурилась, потому что ей все не удавалось рассмотреть лицо мальчика.
— Да это же я, Пенни! Мы только что из Лондона вернулись, я и мистер Джефферс!
Александра радостно рассмеялась, весело глядя на озорную рожицу беспризорника. Она подумала, что мальчик стал выглядеть немножко старше, его личико округлилось и не было уже таким бледным. Похоже, дела у него шли хорошо. Она отметила и нотку уважения, с которой он упомянул о кучере герцога.
— Я рада тебя видеть. Ты неплохо выглядишь. Значит, мистер Джефферс добр к тебе?
— Ой, ну конечно! Он меня учит управлять упряжкой и как запрягать, да многому учит. Вот только пока не дает держать вожжи… — Но сожаление, промелькнувшее в его тоне, мгновенно растаяло. — Говорит, у меня легкая рука, да! И говорит, если я буду стараться, из меня выйдет хороший кучер!
— Я рада видеть тебя, Пенни, и рада, что у тебя все отлично.
— Так хорошо, что я о таком и не мечтал, — честно признался мальчик. — Я только надеюсь, что и у вас дела пойдут хоть вполовину так замечательно, мисс Мэй…
В это мгновение Александра вдруг отчаянно закашлялась. Пенни бросил быстрый живой взгляд сначала на нее, а потом на герцога, стоявшего прислонясь к косяку открытой двери.
— И мы привезли ваши вещи, мисс. Наверное, вам кое-чего не хватало. — Взглянув на Джефферса и увидев подтверждающий кивок, мальчик умчался в глубь конюшни и через минуту вернулся, держа в руках нечто объемистое.
Александра замерла, вглядываясь в потрепанную плетеную корзинку.
— Раджа! — вскрикнула она, бросившись навстречу Пенни.
Герцог Хоуксворт нахмурился. С острым любопытством он следил, как девушка опустилась на корточки рядом с поставленной на землю корзиной. И он нахмурился еще сильнее, услышав отчаянный писк, скрип и шорох…
— Да, мой милый малыш, — приговаривала Александра, не замечая, что на ней сосредоточены взгляды Пенни и двух мужчин. — Не думай, что я о тебе забыла! Сейчас, милый, сейчас я тебя выпущу! — Дрожащими пальцами она расстегнула ремни, стягивающие корзинку, и откинула крышку.
Изнутри с громким писком выскочил гибкий коричневый зверек, очень пушистый, и бросился в протянутые руки Александры, заключившей его в нежные объятия.
— Я знаю, мой любимый, я знаю, — шептала она. — Мне тебя тоже не хватало.
— Я о нем заботился хорошо, я старался, — встревоженно сказал Пенни. — Ну, все равно, не скажу, что я ему очень уж нравился. Он и ел плохо, и плакал в корзинке так, что просто сердце разрывалось. Думаю, по вам скучал.
Так это и есть ее Раджа, удивленно думал Хоук, вглядываясь в счастливое лицо Александры, нежно гладящей пушистого зверька.
И внезапно Ричард Децимус Соммертон, герцог Хоуксворт, пэр Англии, наследник ста тысяч акров земли, имеющий древние поместья в Суссексе, Дербишире и Шотландии, почувствовал острый, жалящий укол ревности.
Он ревновал к крошечному пискливому мангусту.
— Полагаю, он у тебя вроде домашнего любимца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134