— Кстати, это правда. Рубины действительно пролежали в банке без всякой пользы больше десяти лет, собирая там пыль.
— Зачем ты говоришь мне это, Тори?
— Я хотела бы подарить эти рубины жителям острова Сторм.
— Спасибо, конечно, но вряд ли эти игрушки смогут пригодиться фермерам и рыбакам.
— Я сказала это не в буквальном смысле. Естественно, я не собираюсь раздавать им камни, — поспешила объяснить Тори.
Он молчал, ожидая дальнейших пояснений.
— Мы могли бы продать камни. Например, на аукционе Сотби. А деньги употребить на починку старых жилищ. Я думаю, следует начать с дома Старого Неда. Мне показалось, что в углу, над камином, у него протекает крыша. Во всяком случае, он подставил там кастрюлю на случай дождя.
Митчелл встал и потянулся.
— Оставь свои рубины себе, Тори, — сказал он. В голосе его слышалось сожаление.
— Почему ты не разрешаешь мне помочь тебе? Он взглянул на нее:
— Стормы никогда не принимали подаяний, и я не хочу стать первым, кто нарушит эту традицию.
— Но это не будет подаянием. Ты просто вернешь то, что когда-то принадлежало тебе.
— Я не хочу ничего, что когда-то принадлежало мне. Не таким образом. И не от тебя.
Она встала и посмотрела ему в лицо:
— Вы упрямый осел, Митчелл Сторм.
Горькая усмешка тронула уголки его рта.
— С этим ничего не поделаешь. Ведь моя родина — остров Сторм. Все, кто возглавлял клан Стормов, были неисправимыми упрямцами.
— Черт! — пробормотала она сквозь зубы.
Он пожал плечами, вернулся в часовню и подошел к развороченной стене.
— Ну, по крайней мере мы раскрыли тайну и положили конец слухам о спрятанных на острове сокровищах, — сказал он.
— Красивая шкатулка, — заметила Тори. — Она тяжелая?
Митчелл с легкостью поднял ее.
— Не особенно.
— Можно я взгляну на нее?
— Конечно.
— Как ты думаешь, леди Виктория не будет возражать, если мы поставим ее на крышку гробницы?
— Я думаю, ей все равно.
Митчелл поставил шкатулку на крышку каменной гробницы возле окна. Солнечный свет хорошо освещал ее, и Тори могла как следует рассмотреть украшавшую ее гравировку.
— Какая искусная работа! — прошептала она.
— Да, — согласился Митчелл.
— Посмотри, чего здесь только нет! И огромные города, возвышающиеся посреди пустынь, и великолепные дворцы — по-моему, это ранний венецианский стиль, — и шотландские горы. Здесь есть даже эпизод, повторяющий один из витражей.
— Где?
— Вот, видишь, леди Виктория поднимается по лестнице, а наверху ее ждут ангелы.
— Но шкатулка, наверное, была изготовлена значительно раньше, чем леди Виктория заказала витражи для часовни. Как ты думаешь?
У Тори опять появилось предчувствие, что сейчас она сделает открытие.
— Я думаю, мы можем предположить, что она тщательно изучила картины, изображенные на этой шкатулке, прежде чем замуровать ее в стене. Наверное, сцена восхождения на небо настолько понравилась ей, что она решила изобразить ее на одном из витражей своей часовни.
— Возможно.
Тори продолжала разглядывать серебряную шкатулку. Вдруг ее сердце учащенно забилось, руки слегка задрожали, дыхание стало прерывистым.
Митчелл сразу заметил это.
— Что с тобой? Тебе плохо? Она покачала головой.
— У тебя был трудный день. Пора возвращатьсядомой. Там я прикажу заварить тебе…
— Знаменитого чаю миссис Пайл.
— Двойную дозу.
— Мы пойдем домой, только не сейчас.
— Но ты вся дрожишь.
Тори действительно колотила дрожь.
— С тобой правда все в порядке?
— Да.
— Тогда в чем дело?
— Пока я не могу сказать.
Она постояла несколько минут с закрытыми глазами, пытаясь собраться с мыслями. Потом открыла глаза и еще раз посмотрела на сцену, изображенную на шкатулке. Потом выпрямилась и подошла к витражу, где была изображена леди Виктория, поднимающаяся по лестнице к небу.
— У тебя появилась какая-то мысль? — тихо спросил он.
— Да.
Митчелл ждал.
— Может быть, ты поделишься со мной своими соображениями? — не выдержав ожидания, спросил он.
— Есть некоторые различия. Он сдвинул брови.
— Какие различия?
— В сценах, изображенных на витраже и на шкатулке.
— А почему бы им не быть? Ведь они создавались в разное время, разными мастерами и скорее всего с разными целями.
— Но они почти идентичны.
— Почти?
— За исключением двух небольших деталей.
— Каких?
— На шкатулке изображена мужская фигура, а на витраже — женская.
— А второе различие?
— Картина на витраже не завершена. А на шкатулке она изображена полностью. — Она вдруг остановилась. — А что, если это только видимость, что картина на витраже не завершена? Может быть, это было сделано намеренно?
— Зачем?
Тори всплеснула руками:
— Конечно же, для того, чтобы сохранить секрет. Митчелл напряженно застыл.
— Какой секрет?
— Куда леди Виктория в действительности спрятала сокровища, вывезенные Мичелом из Франции или откуда он их там привез.
Митчелл застонал:
— Я считал, что мы покончили с поисками сокровища. Послушай, дорогая, мы нашли прекрасную старинную шкатулку. Что еще ты надеешься найти?
— Я думаю найти сами сокровища. Послушайся меня еще один раз, Митчелл. Только один раз.
Он молча смотрел на нее, потом сказал:
— Хорошо, я тебе верю.
Она подвела его к витражу, о котором говорила.
— Ты согласен, что это довольно распространенный религиозный сюжет для того времени?
— Согласен.
— А ты не замечаешь ничего необычного?
Он всмотрелся пристальнее и отрицательно покачал головой.
— А как насчет изречения, написанного внизу?
— Но на каждом из этих четырех витражей есть какое-нибудь изречение или цитата из Библии.
— Ты не забыл, что мы решили рассматривать все четыре витража как одно целое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64