– Потом эти сведения были утеряны и, согласно легенде, были заново открыты уже в девятом веке. Элизабет была зачарована.
– А что это за темная дыра? – спросила она, указывая на место неподалеку от них.
На этот вопрос ответил Али:
– Сын знаменитого Гаруна аль-Рашида пробил вход в пирамиду ради сокровищ, которые якобы в ней хранились.
Имя показалось Элизабет знакомым, но она никак не могла вспомнить, где именно оно встречалось ей.
– Гаруна аль-Рашида?
– Да, о Гаруне аль-Рашиде знают хотя бы по сказкам «Тысячи и одной ночи».
Элизабет захлопала в ладоши:
– Замечательно!
– Эта дыра – новый проход, который пробил его сын, халиф Сиамун, – сказал Али.
Колетт оживилась, как только услышала слово «сокровище». Она повторила вслед за Али:
– Сокровище?
Их проводник пояснил:
– Ходили слухи, что внутри пирамиды спрятан изумруд гигантских размеров. Конечно, там так ничего и не нашли.
Лорд Джонатан добавил:
– Некоторые по-прежнему считают, что в этой пирамиде есть потайные коридоры и неоткрытые усыпальницы.
Али подтвердил, что это действительно так.
Джонатан Уик со смехом сказал:
– А еще на одном из бесчисленных камней можно увидеть самый странный иероглиф из всех когда-либо обнаруженных в Египте.
Элизабет заглянула ему в лицо:
– И что он означает?
– Его можно перевести так: «Верх здесь».
Она рассмеялась:
– Древняя шутка!
Он тоже засмеялся:
– Совершенно верно.
– Пришло время войти в пирамиду, ситте, если вы готовы, – предложил Али.
– Я готова, – уверила его Элизабет, хотя у нее снова отчаянно билось сердце, а ладони, скрытые перчатками, были, как ей показалось, влажными от пота.
– Будьте осторожны, миледи. И вы тоже, милорд. Путь длинный и временами опасный, – предостерег их Али.
Пирамиду Хеопса считали одним из семи чудес света за ее гигантские размеры, однако Элизабет знала, что ее внутреннее устройство с переходами, коридорами, вентиляционными отверстиями, большой галереей и усыпальницей фараона тоже было чудом архитектуры.
– Сначала нам надо попасть в большую галерею. Она очень длинная и узкая, – сообщил молодой проводник. – После того как мы спустимся почти на сто футов по одному наклонному переходу, а потом поднимемся еще на сто шестьдесят – и все это в толще пирамиды, – мы доберемся до помещения, в которое внесли фараона.
Они вереницей двинулись в проход.
Внутри пирамиды оказалось холодно.
Холодно и темно, поняла Элизабет с содроганием, когда они начали свой спуск в самое сердце великой пирамиды. Впереди, в каменном коридоре, держа в руке факел, ожидал их человек, закутанный в широкое одеяние с капюшоном. Примерно в сорока футах дальше, на самом краю полной темноты, стояла еще одна закутанная фигура с факелом. Дальше оказалась еще одна и еще… Их факелы служили единственным источником света в огромной каменной гробнице.
Элизабет старалась справиться с волнением и развеять страх, затаившийся в уголке ее сознания. Она слышала стук своего сердца и свое шумное дыхание, которое становилось все более и более затрудненным. Хотя потолок коридора находился достаточно высоко над ее головой, она остро ощущала присутствие многих тонн камня, нависавших над нею.
Элизабет всмотрелась вперед, в наполненный тенями переход, и не заметила, что шедшая впереди нее Колетт внезапно остановилась, как вкопанная. Элизабет невольно налетела на нее.
– Миледи…
– Что случилось, Колетт?
У молодой француженки отчаянно дрожал голос:
– Н-ничего.
– Нет, что-то случилось. В чем дело?
– Мне страшно.
– Страшно?
– Oui, миледи.
Элизабет невольно перешла на шепот:
– Чего ты боишься?
– Не знаю, миледи.
Служанка дрожала всем телом.
– Ты замерзла?
– Oui.
– Голова кружится?
– Oui.
– Тебе нехорошо?
– Oui.
– О Боже!
– Мне очень-очень жаль, миледи, но, кажется, у меня болезнь, от которой страдают некоторые люди, когда оказываются в закрытом помещении. Мне трудно дышать.
Элизабет ободряюще похлопала служанку по плечу:
– Постарайся успокоиться и дыши глубже.
Ее спутница застонала:
– C'est impossible. У меня сердце вот-вот разорвется, миледи. Ноги меня не держат. Боже, я испортила вам посещение пирамид!
Элизабет прекрасно владела собой в критических ситуациях. Дома она часто успокаивала мать, или свою старшую сестру Каролину, или одну из служанок Стенхоуп-Холла. Она привыкла к тому, что некоторые женщины постоянно впадают в истерику. К счастью, она была не такой. Вот и сейчас ей очень пригодится умение не терять головы.
– Ничего, Колетт. Ты не виновата, – сказала она совершенно спокойно. – Бывает.
Али вернулся туда, где они остановились, а лорд Джонатан, шедший последним, быстро догнал их.
– В чем дело, ситте? Почему вы задержались?
– С вами все в порядке, Элизабет?
– Со мной все в порядке, – ответила она обоим мужчинам. – Но вот Колетт… Она плохо себя чувствует.
– Все дело в этом… месте, – всхлипнула француженка. – У меня такое чувство, будто стены наваливаются на меня!
Проводник воскликнул:
– Э, такое бывает! Не все ведут себя спокойно внутри гробниц.
– Придется идти обратно, – заявила Элизабет. – Вот и все.
– Нет, миледи! – запротестовала ее служанка. – Вы должны идти дальше! Я не хочу портить вам день. Я могу вернуться одна.
– Немыслимо, – ответила Элизабет ласково, но твердо, – коридор слишком крутой и скользкий.
Лорд Джонатан вмешался в разговор:
– Леди Элизабет права.
Колетт отчаянно вскрикнула:
– Но, милорд!
– Проблему мы решим очень просто. Али выведет вас наружу, мадемуазель. Вы будете дожидаться нас в деревне у основания сфинкса, где мы оставили осликов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84