.. – Он помолчал. – Ну и баб, конечно.
– Пустяки работенка, а? – усмехнулся Рахимов.
– Нормальное боевое задание, – спокойно ответил взводный.
– Ну-ну… – Рахимов снова посмотрел в сторону Черной крепости и решил подождать, когда еще больше сгустятся сумерки. – Ладно, готовь людей.
– Есть! – повернул коня взводный, но Рахимов тут же окликнул его:
– Квашнин! – Взводный оглянулся. – Не вздумай лезть к Абдулле один на один!.. Его нужно брать скопом.
Взводный широко улыбнулся.
– Небойсь, командир. Возьму его тепленького!..

Абдулла все смотрел на спящую с ним рядом любимую жену, вспоминая о том, что случилось с самой первой их встречи…
Поскольку по долгу службы Абдулла постоянно находился при Алимхане, все дела хозяина не были для него тайной. Так, однажды правитель Бухары и Самарканда, решив перестроить один из своих дворцов на родине, пригласил в свою петербургскую резиденцию русских специалистов – реставратора и хранителя музея, немолодых мужчин, рекомендованных правителю известным ученым-востоковедом… Реставратор, бывший церковный служитель, выслушав Алимхана, отказался сразу, оправдываясь незнанием восточной специфики, и тут же был с миром отпущен. Хранитель же, ученый, ранее преподававший в университете, фамилия которого была Лебедев, напротив, заинтересовался предложением.
– Скажите, профессор… – начал Алимхан.
Лебедев тут же перебил его:
– Простите, но я пока не профессор.
– Э-э… пустое, – махнул рукой Алимхан. – Мне рекомендовали вас как редкого знатока Востока… Так вот, какая, по-вашему, главная разница между Востоком и Западом? – Он бросил свой вопрос как пробный шар, явно желая испытать Лебедева.
– Полагаю – Восток духовнее, – коротко ответил Лебедев.
– Вы имеете в виду некоторую часть нашего государства?
– Я имею в виду всю Российскую империю.
– Хорошо… Но у меня сложилось впечатление, что вы не благоволите Западу? – улыбнулся Алимхан, раскуривая папироску.
– Запад дает знание, а Восток понимание, что гораздо выше.
– О-о!.. – восхитился Алимхан. – Какая прекрасная мысль.
– Это не моя мысль, – заметил Лебедев. – Она принадлежит великому знатоку человеческой сущности Гурджиеву.
– С удовольствием разделяю эту точку зрения… Но… – Алимхан задумался, подбирая выражение.
– Понимаю, ваше высочество. Вы вынуждены считаться с Западом, ибо такова традиция света, тех людей, среди которых вы вращаетесь. Не так ли?
– Именно… А теперь перейдем к делу, профессор… Я реставрирую свою резиденцию в Педженте. Там трудятся лучшие мастера Востока. Вас я хотел бы попросить заняться экспозицией дворца, интерьером. В частности, собрать экспонаты, вернее, выбрать из множества имеющихся там, чтобы создать, так сказать, достойный музейный ансамбль… Дворец мне дорог, ибо это мой курортный дом… Как для государя – Ливадия, – Алимхан улыбнулся своей шутке.
Лебедев молча кивнул. Приняв его молчание за нерешительность и сомнения, Алимхан поспешил подбодрить хранителя.
– В средствах не будет никаких ограничений… Назовите сумму вашего вознаграждения. – Он взял со стола золотое перо, раскрыл чековую книжку, собираясь вывести цифру. – Прошу.
– Я работаю не ради денег, – с достоинством ответил хранитель.
Алимхан улыбнулся и встал.
– Тогда сумму я назначу сам, – проговорил он.
Лебедев тоже поднялся с кресла. Абдулла открыл хранителю дверь.
– Этот сделает все, как надо, – сказал Алимхан, когда Лебедев вышел. – У русских есть много достоинств.
Зазвонил телефон, Алимхан снял трубку, позолоченную с инкрустациями; трубку поднес к уху, микрофон – ко рту. На лице у него появилась легкая улыбка.
– Здравствуй, князь, – сказал он в микрофон. – Что?.. Ну, конечно! С удовольствием!.. – Положив трубку, взглянул на Абдуллу. – Князь приглашает нас на мальчишник.
Абдулла, улыбнувшись, наклонил голову.
– А сейчас возьми мотор и поезжай за… – Алимхан, в свою очередь, улыбнувшись, сделал паузу. – За одной прекрасной барышней. Ты ее еще не видел – я сам знаком с ней всего две недели… Поезжай, шофер знает адрес.
Абдулла снова склонил голову, но теперь без улыбки, и, четко повернувшись, пошел к дверям.

Мотор, обгоняя конные экипажи, быстро двигался по улицам Петербурга. От громких звуков его клаксона шарахались в сторону лошади. Абдулла и в автомобиле сидел, как на коне во время парадного выезда: прямая спина, гордо поднятая неподвижная голова. Правда, внутренне он сейчас слегка морщился: ему не очень нравились поручения, связанные с женщинами хозяина. Суровый, самолюбивый воин, он считал эти поручения унижающими его достоинство. Но что поделаешь: его блестяще начатая и до сих пор также продолжающаяся карьера целиком зависела от Алимхана.
Шофер остановил мотор у подъезда красивого дома на Невском. Дверь квартиры на втором этаже Абдулле открыла хорошенькая горничная, вся в кружевах, рюшках и оборочках. Пропуская «красивого офицера», она «случайно» прикоснулась к нему мягкой грудью и, улыбнувшись, побежала доложить хозяйке.
Абдулла спокойно стоял в прихожей, ждал. Через минуту, не больше, из внутренних покоев появилась стройная и, казалось, совсем еще юная женщина – таким нежным и чистым было ее лицо.
Взглянув на нее, Абдулла замер: перед ним стояла та самая женщина, которую он когда-то увидел на станции Бологое и чей образ до сих пор носил в своем сердце. Нет, это, конечно же, была другая женщина, но у нее был тот же овал лица, те же огромные фиалковые глаза, та же ласковая, чуть дразнящая улыбка.
Она протянула ему красивую, с узкой ладонью руку и неожиданно низким, чуть хриплым, но мелодичным голосом произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61