– Трей, если ты слышишь меня, знай, что друзья передают тебе привет. Они молятся за тебя. Господи, Трей, ты не одинок, что бы тебе ни казалось. Если бы ты только позволил нам помочь тебе…Лансдоун испуганно оглянулся на Марию, как человек, который не может справиться со своими чувствами. Затем он быстро вскочил на ноги и вышел из конюшни, остановившись на мгновения у порога.Бейсинсток что-то пробормотал вполголоса и последовал за ним. Вскоре они исчезли за живой изгородью из боярышника.Мария дернула за ленту чепчика, которая вдруг показалась ей слишком тесной. Она развязала тонкую тесьму и с раздражением сдернула мешавший ей головной убор. Она не отрывала взгляда от затылка хозяина.– Мне иногда кажется, – тихо сказала она, – что вы используете ваше бессердечное молчание в качестве наказания. В том, что случилось, виноваты только напавшие на вас бандиты.Опустившись на колени рядом с ним, она посмотрела на зажатое в его руке яблоко. Уздечка жеребца свернулась кольцом на коленях герцога. Конь насторожился и протянул морду Марии, чтобы она погладила его. Девушка осторожно подняла руку и вздрогнула всем телом, ощутив на коже горячее дыхание животного.Краем глаза она заметила, что Салтердон пошевелился – совсем чуть-чуть. Его голова слегка повернулась, а пальцы крепче сомкнулись вокруг яблока. Если она правильно понимала его, он опять собирался погрузиться в, темные пучины своего сознания.Не говоря ни слова, она взяла сжимавшую яблоко руку Салтердона и протянула ее жеребцу. Аристократ заржал и деликатно ухватил зубами лакомство.Сладкий сок брызнул на их сплетенные пальцы.Мария засмеялась. Она продолжала смеяться, пока проголодавшееся животное доедало яблоко, вскидывая голову от удовольствия. Когда она взглянула на герцога, сердце ее сжалось: лицо Салтердона разгладилось, а в серых глазах мерцали искорки удовольствия.Мария встала и покатила кресло по чистому вымощенному кирпичом проходу.– Гертруда и лорд Бейсинсток были правы, ваша светлость. Это самые замечательные животные, каких я когда-нибудь видела. Понятно, почему вы так гордитесь ими. Я никогда не видела у лошадей таких умных глаз и такой преданности хозяину.Из стойла вышел, что-то тихо насвистывая, долговязый парень. Увидев их, он улыбнулся и шире распахнул ворота. Перед ними стояла белоснежная кобыла с новорожденным гнедым жеребенком. Глаза Марии наполнились слезами, не только от этой трогательной картины, но и от довольного выражения, появившегося на лице Салтердона. Морщины на его лбу разгладились, плечи расслабились. На мгновение показалось, что все его тело стало легким и подвижным, как воздух.Герцог наклонился вперед и протянул руку.– Нап… Жемчужина, – прошептал он.Кобыла заржала и слегка подтолкнула маленького неуклюжего жеребенка, как бы говоря: «Посмотри, друг мой, кого я тебе подарила».– Вот, – тихо сказал конюх. – Это Жемчужина, ваша светлость. Она принесла вам чудесного жеребенка, прекраснее, чем все пески Аравии. Вы сами должны выбрать ему имя.Покачиваясь на тонких изящных ногах, жеребенок, которому от роду был всего один день, заковылял к незнакомым людям, уставившись на них своими огромными, влажно блестящими глазами. Голова у него была вогнутая, как у матери, а крошечная мордочка могла поместиться в чайной чашке. Яркая белая звездочка выделилась на темной шкуре прямо между глаз, а левая передняя нога была обута в белый носок.– Ох, – выдохнула Мария. – Смотрите, ваша светлость какой он красивый!Протянув руку, она осторожно шагнула вперед. Жеребенок потянулся к ней, и Мария опустилась на мягкую солому. Черная юбка мягкими складками накрыла ее ноги.Опиравшийся на вилы конюх улыбнулся и, немного важничая, сказал, обращаясь к Марии:– Он будет серой масти. Его светлость учил меня, что серые всегда рождаются гнедыми.Жеребенок ткнулся носом в подбородок Марии. Она засмеялась и взглянула на своего подопечного. Салтердон наблюдал за ними, приподняв бровь.– Такой красавец заслуживает не менее красивого имени, ваша светлость. Надеюсь, вы что-нибудь придумаете.В ответ Салтердон лишь чуть-чуть пошевелился.Странно, что его так заворожила эта картина. Казалось, она навсегда врезалась в его память: девушка, опустившаяся на чистую благоухающую солому, и маленький жеребенок, тыкающийся мордочкой в ее сложенные ковшиком наполовину детские ладони. О Боже! И эти широко распахнутые голубые глаза, чистые и невинные, как у жеребенка… Красивый изгиб губ цвета спелой сливы. Ее улыбку не смог бы выдержать ни один мужчина, даже такой измученный и обозленный, как он. Оставалось только улыбнуться при виде ее радости. Молодой и наивный мальчик, вероятно, не смог бы сдержать чувств, упал бы рядом с ней на колени и зашептал какие-нибудь нежные глупости прямо в ее прекрасное ушко. Но он, герцог Салтердон, никогда не выставлял себя в глупом виде…Вдруг он понял, что улыбается – не ртом, глазами… но тем не менее улыбается. * * * Она погрузилась в туманные мечты. Теплые солнечные лучи ласкали ее лицо, над головой шумели ветки с набухшими почками. Прислонившись к стволу вяза, Мария лениво подыскивала слова, чтобы сообщить ее светлости герцогине Салтердон, что ее любимый внук наконец очнулся от забытья. Но как сообщить эти потрясающие новости? Как выразить радость и воодушевление, которые она почувствовала, когда ей удалось, в конце концов, добиться понимания хозяина? Или ей это только кажется?– О Господи, – вздохнула она и подняла отяжелевшие веки.На расстилавшихся перед ней пологих склонах начала пробиваться трава, так что казалось, что они укрыты серо-зеленой мантией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84