Мы улыбнулись друг другу. И в эту минуту родилась наша дружба. Взяв на руки ребенка, я направилась к двери.
— Ариэль?
Я остановилась и посмотрела на нее.
— Как Ник?
— Не могу сказать. Я его не видела.
— Ни разу? — удивилась Адриенна. — Неужели таково распоряжение Тревора?
Когда я кивнула, она отвела глаза и посмотрела куда-то мимо меня.
— Значит, началось, — сказала она так тихо, что я едва расслышала ее.
— Что вы хотите этим сказать?
— Хочу сказать, что его держат в заточении, конечно. Это то, чего я опасалась больше всего.
— Но ведь вы этого хотели? Она покраснела.
— Не совсем так. Я не питаю к нему ненависти. Неважно, что он сделал. Думаю, Ник никогда не хотел обидеть меня намеренно. Да, я в этом уверена. И, если бы было средство помочь ему, я бы пошла на что угодно.
— Вы понимаете, что говорите?
Адриенна вскочила на ноги с такой энергией, какой я прежде в ней не замечала.
— В таком случае сделайте это, — сказала я ей. — Убедите Тревора разрешить мне присматривать за вашим братом.
Минуты шли, минуты, которые казались мне вечностью. Она смотрела на меня, потом перевела взгляд на ребенка у меня на руках. И, когда ее острый взгляд снова остановился на моем лице, она кивнула.
Адриенна сдержала слово.
— Я хотела бы увидеть Николаса, — объявила она Тревору, стараясь перекричать ребенка, принесенного на прием матерью, щечки малыша пылали от жара.
Я не вступала в их разговор, стараясь выглядеть настолько незаинтересованной, насколько возможно. И тогда я заметила мистера Дикса, сидящего на своем обычном месте возле книжного шкафа. Увидев меня, он улыбнулся.
— Вижу, что кровопускание не помогло, — сказала я ему.
— От него у меня пропал аппетит, — ответил старик.
— Опять болит голова?
— Нет, теперь живот. Дело всегда было в этом, и я не понимаю, как кровопускание могло помочь моему чертову брюху.
Я приложила ладонь к его лбу и спросила как можно равнодушнее:
— Вы видели мистера Брэббса?
— …Он у Мэри Фрэнсис уже два дня, не выходит от нее. Она едва жива. Два дня назад погрузилась в спячку и еще не пришла в себя.
Я приподняла его голову и заглянула ему в глаза:
— А что с Мэри?
— Она потеряла зрение, ноги у нее отнялись и, если вы поймете, что я имею в виду, все остальные органы уже отказывают.
Порфирия . Я велела ему открыть рот и высунуть язык.
— Вы говорите, она внезапно впала в забытье? Он попытался кивнуть.
— Это необычно, — заметила я.
— Как мой язык?
Я с улыбкой покачала головой:
— Ваш язык в отличном состоянии, мистер Дикс — Понизив голос, я добавила: — Но на вашем месте я бы поспешила уйти из этого дома как можно скорее, чтобы Уиндхэм не открыл следующего кувшина с пиявками.
— А как насчет моего живота, девушка?
— У вас глисты, мистер Дикс. Отправляйтесь домой и примите две дозы каломели : одну утром, другую вечером, и продолжайте принимать ее в течение пяти дней.
Когда он соскользнул со своей табуретки, я спросила:
— Док Уиндхэм навещал вашу приятельницу Мэри?
— Да, навещал на прошлой неделе. Он приехал верхом, как только его вызвали.
— Он навещал ее регулярно?
Порфирия — заболевание, заключающееся во врожденном нарушении обмена веществ и связанное с патологическими изменениями нервной и мышечной ткани.
Каломель — препарат ртути, широко использовавшийся в медицинских целях.
— Да, обычно два раза в неделю.
— Она страдала от болей?
— О да, и он давал ей лауданум, чтобы снять боль. — Понизив голос, мистер Дикс добавил: — Может быть, он и не такой хороший врач, как док Брэббс, но у него доброе сердце, и он старается облегчить страдания пациентов.
Отворив дверь, он обмотал шею шарфом, закрыв им уши, и вышел на солнечный свет. Я прошла немного вместе с ним и бросила взгляд на деревья, стоявшие по краю сада. В первый раз после инцидента на кладбище я подумала о той ночи, когда шла по следам в гущу этих деревьев. Слегка потрогав шишку на затылке, полученную при падении, я вернулась в дом.
Ребенок все еще кричал и извивался на коленях матери, когда я подошла к Тревору и Адриенне, и услышала, как он сказал:
— У меня нет времени спорить с тобой, Адриенна. Повторяю тебе ради твоего же блага — держись от него подальше. Встреча с ним только расстроит тебя.
— Это расстроит меня не больше, чем я уже расстроена, — ответила Адриенна. Она бросила взгляд на меня, потом снова обратилась к Тревору: — Я все-таки хотела бы повидать его.
— Тебе не следовало бы оставаться наедине с Ником, Адриенна. Он не отвечает за свои поступки.
— Со мной будет Ариэль. — Она протянула к нему руку: — Пожалуйста, дай мне ключ.
Больной ребенок испустил душераздирающий . Тревор поморщился, покопался в кармане жилета и извлек ключ.
— Если ты заметишь в нем хоть какие-нибудь признаки того, что он становится буйным…
— Тогда мы уйдем.
Она взяла меня за руку, и мы вышли из кабинета. Однако, оказавшись в коридоре, а потом на лестнице, Адриенна уже не производила впечатления отважной и уверенной.
— Боюсь, я не способна на это. Идите к нему одна.
Я решительно протянула руку за ключом.
— О, я этого не вынесу, — пробормотала она, закрывая лицо руками.
— Вы можете остаться в коридоре. Дайте мне ключ, пожалуйста.
— Но что, если он станет буйным?
— Не станет.
— Но…
Я повернулась к ней.
— Он не безумец. Я отказываюсь верить этому. Возможно, он запутался. Возможно, сердит. Может быть, напуган? Почти наверняка напуган. Но я не сомневаюсь в его здравом уме, как в своем собственном. Пожалуйста, дайте мне ключ. И покончим с этим.
Адриенна вложила его мне в руку, с силой нажав на ладонь.
Я подошла к его двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103