Он так устал. Усталость так и не прошла с тех пор, как они с Сарой преодолели завалы. Его чувства были притуплены, а мышцы болели. Даже если бы все индейцы ксаванте, населяющие Жапуру, ринулись на них, ему было бы наплевать, – лишь бы полежать и отдохнуть.Прохладная рука Сары коснулась его лица.– Вы в самом деле здоровы?– Предельно. Я просто думал о вас с Норманом и о доме, полном детей.– Только не в доме Нормана. Он не любит детей.– А вы? – спросил он.– Очень. Я всегда мечтала иметь их целую дюжину.– Они – божий дар этому миру. Так говорила моя мать, пока…– Пока?Он пожал плечами.– Ничего. – Он перекатил ружье в руках и устроился по удобнее под деревом. – Сара?Она наклонилась над ним так близко, что он с легкостью мог бы поцеловать ее.– Да?Над их головами заливисто запела птица.Атака началась, как только песенка маленькой птички оборвалась. В воздухе просвистел дротик и угодил в висок одного из индейцев. Второй вонзился в дерево рядом с головой Моргана. Он навалился на Сару, придавив ее к земле, потом откатился в сторону и привстал на одно колено, нацелил ружье в чащу леса и нажал курок.Генри и Кан скрылись за деревьями, остальные кричали от ужаса, так как джунгли вокруг них зашевелились. То, что сначала казалось кустами, приняло очертания людей, чьи торсы были разрисованы зеленой и коричневой краской, а на лицах были надеты маски-черепа с разинутыми ртами.Все это было похоже на кошмарную галлюцинацию.Морган бросил взгляд на свое ружье, на запас патронов и начал стрелять, щурясь от всполоха огня и дыма. Он видел перед собой поверженные тела тех, кто не понимал всю мощь плюющегося огнем зверя, способного разорвать их сердца в один миг.…А потом стена джунглей почернела. Он снова был ребенком, стоял на пороге материнского дома и видел пьяного человека, который кинулся к нему и заткнул кричащий рот пропахшим потом, соленым на вкус кулаком.Он не мог дышать! Он не мог дышать!И этот человек стискивает его, несмотря на то, что он лягается и дерется. Человек обрушивает кулак на его лицо, руки и спину, заставляя встать на четвереньки, тащит за волосы и – о, Дева Мария, Матерь Божья, боль…Он просто не годился больше ни в чьи сыновья. Обрати свою душу к Господу и очисти душу. Он хотел выздороветь.Только не оставляйте меня здесь навсегда. Ради любви к Господу, мама, я не виноват. Почему ты бросаешь меня?И потом чьи-то нежные руки убрали ему волосы со лба и назвали его удивительным, прекрасным другом. Над ним склонилось лицо, почти ангельское, с тем выражением любви, которую Морган ждал всю свою жизнь. Обещающие глаза, полная любви улыбка… если бы он только…– Морган!Он заморгал и, опустив ружье, увидел рядом Генри.– Кажется, они отступают. Вы целы?Он кивнул и посмотрел на Сару. Она поднималась с земли и отряхивала одежду. Ее лицо было измученным и бледным. Руки дрожали.– Вы испугали нас до смерти, – продолжал Генри. – Почему вы так палили? О чем думали? Было похоже, словно вы сами нарываетесь на смерть.Генри спустился к прогалине, где индейцы отделяли раненых от убитых; он отдавал приказы индейцам и оборвал их спор относительно того, стоит ли им возвращаться назад, пока еще есть время.– Время для чего? – закричал Генри. – Чтобы успеть быть убитым? Они уничтожат всех до одного.Кан подбежал с Сарой к дереву и заставил ее спрятаться за него. Перезаряжая ружья, он спросил:– Морган, как вы думаете, далеко ли до плантации Кинга?– Я не знаю.– Но у вас же должны быть какие-то предположения, – присоединилась к разговору Сара, ее голос дрожал от волнения.– Ксаванте не посмеют пересечь границы Кинга, – сказал Генри.– Какая нам разница? – Морган попытался встать, пошатнулся и ухватился за дерево. – Мы убежим от дьявола, чтобы встретиться с ним.– Но с Кингом у нас есть хоть какой-то шанс, – запротестовал Генри.– Да? Почему вы так думаете?– Да потому что так просто мы ему не дадимся. Мы должны прорваться. И я это вам обещаю. Я не позволю им больше причинить нам вред. Я убью его прежде, чем он успеет это сделать. Но у вас должно быть желание сражаться.Тень улыбки пробежала по губам Моргана.– Хорошо бы выкурить сигару.– Хотя я не курю, но с удовольствием закурил бы.– Слава богу, что не курите. Представляю, каким бы вы стали курякой, если бы начали.Генри засмеялся и, когда он отвернулся, Морган спросил:– Знаете, Генри, почему каннибалы не едят миссионеров?– Нет, Морган, но у меня есть ощущение, что вы мне расскажете.– Если только вы этого захотите.– Возможно.– Ладно, рассказывайте.– О чем вы? – спросила Сара.– Знаете, почему каннибалы не едят миссионеров? – повторил Морган с улыбкой. – Потому что хороший человек плохо усваивается организмом.– Какая гадость, – простонал Генри. – Морган, вы отвратительны.Саре никогда не хотелось так отчаянно жить, как в те часы, когда она, скорчившись, сидела в своем укрытии, – ожидая очередной атаки дикарей. Как же раньше она не понимала, что счастье не в богатстве, а в простой возможности дышать?! Какое чудо – видеть трепет птиц в листве, собирающих нектар с орхидей, слышать шум дождя над головой! Капли собирались в листьях, стекали с ветки на ветку и падали на землю, грохоча, словно там-тамы. Высунув лицо из укрытия, она позволила струям стекать по волосам и щекам и удивлялась, почему она прежде не любила дождя. Ведь это было как священное омовение.С сумерками дождь усилился. Генри приказал Кану поставить для Сары палатку, хотя она не собиралась в ней спать. Палатка была слишком тесной. Кроме того, вместе с остальными она чувствовала себя безопаснее. Ей хотелось быть готовой к атаке, когда та начнется.– Они не станут нападать во время дождя, – пояснил Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118