Я бы не попросила тебя приехать сегодня, не будь…– Я был уже на полпути сюда, – перебил Марк. – Неужели думаешь, я смог бы долго оставаться в стороне? Господи, Ровена, я ведь хорошо знаю дядю Тодда. Высокомерие ослепляет его настолько, что он ничего не замечает, кроме собственных эмоций: ни деликатности, ни сочувствия! Я бы все отдал, лишь бы оградить тебя от омерзительных обвинений! Что он наговорил тебе сегодня утром?!Я резко поставила бокал на столик. Тонкий хрусталь жалобно зазвенел.– Он сказал тебе, что между нами все кончено? Теперь он скорее всего превратился в моего врага.Мне показалось, Марк как-то странно поколебался, прежде чем ответить.– Но я надеюсь, меня ты считаешь другом? Что же касается дяди – его настроения меняются как летний ветерок. Слишком быстро впадает в ярость, кричит, топает ногами, правда, позже, когда есть время все хорошенько обдумать… Но я пришел сюда не защищать дядю, а спросить, чем могу помочь тебе. – Он, не спрашивая, вновь наполнил мой бокал и, пристально вглядываясь в меня, тихо сказал: – Что-то случилось. Я все время чувствую это, несмотря на все твои храбрые попытки казаться веселой и беззаботной. Хочешь рассказать все сейчас или сначала поужинаем? Не желаю расстраивать тебя и снова видеть печальные, озабоченные глаза.– О, Марк, – как много раз раньше, вздохнула я, – что бы я без тебя делала?!Он криво усмехнулся:– Надеюсь, ты и вправду будешь знать, к кому обращаться за советом. – И с неожиданной твердостью приказал: – Допивай вино, Ровена. А после поговорим о том, что беспокоит тебя.Самым трудным было начать. Марк, как мог, облегчал мои мучительные признания. Он молчал, когда слова лились беспорядочным потоком, и нежно ободрял меня, когда, не в силах больше продолжать, я умолкала.На этот раз я не скрыла ничего, даже честно приняла на себя долю вины: ведь меня предостерегали, советовали, предупреждали… Но я любила и считала себя достаточно сильной, чтобы преодолеть все препятствия. И тут единственный раз Марк перебил меня и, возбужденно вскочив, начал мерить шагами комнату.– Прекрати, Ровена! Тебе не в чем себя винить. Подумай только, хорошо воспитанная, неопытная молодая женщина, не подозревающая о том, какое подлое предательство ее ожидает и с какими ужасными обстоятельствами придется столкнуться! Ты, беспомощная жертва гнусных, подлых людей, которые… неужели не понимаешь, как все произошло? Ты пережила такие потрясения, а он без зазрения совести воспользовался твоим состоянием, играл на сочувствии. Открой глаза и пойми, что сама придумала эту любовь! Тебя изнасиловал его братец, так называемый джентльмен, внезапно пожелавший жениться. В состоянии шока ты убежала куда глаза глядят и оказалась изолированной от всего света, запертой, словно в тюрьме, наедине с человеком, который не остановится ни перед чем, лишь бы добиться своего, и живет по закону джунглей. Ты отдалась ему, потому что другого выбора не было, он все равно взял бы тебя силой, и, думаю, подсознательно ты это понимала и только потом начала размышлять и искать извинения, позволяющие жить в ладу с собственной совестью.– Марк, нет!– Именно так все и было, Ровена, – непререкаемо заявил он. – Посмотри правде в глаза. Несколько украденных часов в горах, с человеком, которого ты едва знала и который безжалостно бросил тебя после того, как взял. Неужели ты по-прежнему думаешь, что это любовь? Любовь питается нежностью, деликатностью и пониманием, нуждается в почве, на которой растет. Ты ведь всегда была способна мыслить рационально, ведь это одна из причин, по которым я всегда восхищался тобой и продолжаю любить и уважать тебя. А теперь… теперь ты должна рассказать все до конца и быстро, прежде чем потеряешь остатки мужества.И поныне не знаю, где нашла силы продолжать. Словно издали я слышала собственный холодный, безжизненный голос, но почти не помню того, что говорила, в таком смятении находилась. Я представляла себя в суде, а Марка защитником, стремившимся избавить меня от смертного приговора. И когда повторяла все, что узнала, поражалась, как одно доказательство служит подтверждением другого, пока не настало время вывести ужасное заключение – то, которого я так боялась. А Марк, превратившийся в истинного адвоката с холодной логикой искушенного в законах человека, лишил меня последней ниточки надежды, за которую я так упрямо цеплялась.– Говоришь, он объяснил свою роль в покушении на мистера Брэгга и дядю и даже объявил, что не похищал Фло! Но, Ровена, неужели не видишь, почему он вообще потрудился дать хоть какое-то объяснение и так поздно? Должно быть, заранее спланировал, как собирается поступить с тобой. Может, надеялся, что, когда ты приедешь, по-прежнему будешь верить в его невинность и убеждать в этом других, или надеялся снова использовать тебя.Слова Марка словно кинжалы вонзались в сердце, и я прижала пальцы к вискам, не желая ничего слышать.– Нет, – снова прошептала я, но Марк неумолимо продолжал:– Если он был способен убить твоего отца, который так много сделал для него, думаешь, он перед чем-то остановится? Твой отец нашел какую-то улику – разочаровался настолько, что уничтожил свое письмо с требованием, чтобы ты вышла за одного из сыновей Илэны Кордес. Твоего приезда ожидали со дня на день – нельзя было позволить ему изменить решение. Неужели не видишь, как тщательно Корд рассчитал каждый шаг? Нужно было мне самому расспросить слуг, еще тогда, но мы все были так расстроены и считали, что произошел несчастный случай. Гай забыл, что принял лекарство, и выпил капли еще раз. Возможно, мистер Брэгг подозревал и именно поэтому… Ну хватит, моя дорогая, храбрая девочка, ты сегодня и так достаточно перенесла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147