Господи, ты считаешь, она значила для меня больше, чем теплое тело в постели и орудие мести против Шеннона? Думаешь, я смогу рисковать твоей жизнью?! Слушай, половина полиции и ополченцев всей территории гоняются за мной по пятам. В любую секунду меня могут выследить и подстрелить, а если ты будешь рядом…– Мы могли бы уехать, Люкас, умоляю, выслушай меня! На земле много места, где можно скрыться: Калифорния, Мексика, даже Европа. Переждем, пока все успокоятся.– Нет. Не выйдет. Не собираюсь убегать и всю жизнь быть на содержании.– Но ты и так все время убегаешь!– Это другое дело.– Ты сказал, именно этого хотел мой отец. Покончить с кровной враждой. Сам требовал, чтобы я вышла замуж за Рамона!– Рамон чист перед законом.Молчание, словно меч, легло между нами; наконец я заговорила:– Ты не убивал Брэгга и не стрелял в Шеннона. Не все ли равно, о чем люди болтают? Лучше попытался бы узнать, кто так ловко подставил тебя в обоих случаях.– Именно это я и хочу выяснить. Но Шеннону все равно от меня не уйти! Тебе это, конечно, не по душе!– Совершенно верно! Потому что ты собираешься сделать это не для себя, из-за Илэны, из-за того, что произошло много лет назад, еще до твоего рождения. Тебе это может не понравиться, но я все равно скажу! Илэна… Илэна! Каждый раз, когда я произношу это имя, твое лицо преображается. Сколько тебе было, когда узнал впервые, что любишь ее? Сколько лет ты ждал и чего? Любит ли она тебя? Или сначала должен выполнить ее условие – убить Тодда Шеннона?!– Замолчи! – угрожающе прошипел он, но я зашла слишком далеко и ничего не боялась.– Если бы Илэна любила тебя, ничто другое не имело бы значения! Она была бы с тобой, везде и всюду, пошла бы на край света! И ты все сделал бы для этого! Почему ты ждешь, Люкас? Чего ждешь?Пальцы вцепились в мои плечи, сжимая их так, что хрустнули кости.– Прекрати сейчас же!– Не прекращу! Пора посмотреть правде в глаза и быть честным со мной! Что я значу для тебя, Люкас? Еще одно «теплое тело в постели»? Еще одно орудие мести против Шеннона? Или замена для нее?Помню, как он прижал меня к себе, зарылся лицом в волосы, и это воспоминание, словно талисман, ограждало от всех сомнений.– Прекрати, Ро, не надо. Не мучь себя и меня. Я не тот человек, который тебе нужен, – выдавил Люкас. – Вспомни, сама говорила, что не будешь довольствоваться малым. Что я могу дать тебе? Даже обещать ничего не в силах. Ты спрашиваешь об Илэне, о том, что она значит для меня, а все, что могу сказать, – любовь нельзя измерить. Наверное, я любил Илэну так долго, сколько помню себя, и знаю, что ни одну женщину не желал так, как тебя. Что тебе нужно от меня, Ро? Ты единственная женщина из тех, с кем я был, кто не спрашивал, люблю ли я ее. Ты словно неотвязный вопрос в моем мозгу, на который я должен отыскать ответ. Но у меня нет для тебя ответов… таких, какие ты хочешь слышать. Я не умею подыскивать нужные слова так же легко, как ты, не в силах разбирать чувства и взвешивать их.Это все, что он смог предложить, и я взяла это, боясь докапываться до истины. Когда Люкас целовал меня, прижимал к себе, брал яростно и властно, я пыталась уверить себя, что этого достаточно.Но теперь, при свете дня, все потеряло смысл и значение. Люкас почти признался, что любит меня, зайдя так далеко, как только осмеливался, не ставя себя в положение, когда я могла потребовать выбора. Но я хотела его целиком, без остатка, а Люкас предлагал жалкие крохи, слабое утешение. Значит, его любви хватает только на то, чтобы отослать меня навсегда.– Не уеду! – выдохнула я. – Используя любой трюк, любое оружие, пойду на подлость, только не позволю ей выиграть! Она его не заполучит!Но, несмотря на показную храбрость, я боялась и, встретившись взглядами с непроницаемыми темными глазами Илэны, впервые с тех пор, как ушла в бурю, почувствовала, как сжалось сердце и стало трудно дышать.Илэна, Хесус Монтойа и его молчаливый слуга Чато отправились в долину, чтобы отыскать нас. Глядя на нее, безупречно одетую в бархатный костюм для верховой езды, уверенную и красивую, трудно было представить, что это та самая женщина с осунувшимся лицом и растрепанными волосами, чьи злобные выкрики преследовали меня, когда я лежала в объятиях человека, которого любила и который любил ее. Неужели она позволила мне тогда уйти только потому, что была полностью уверена в своей власти над ним? Явилась отыскать его или надеялась узнать о моей смерти. Я не видела выражения лица Люкаса, когда мы ехали навстречу, и была почти рада этому. Он вез меня на седле перед собой, придерживая рукой за талию. Заметив пристальный взгляд Илэны, я вспомнила о том, как выгляжу, – поношенные брюки Люкаса, подхваченные в поясе красной косынкой, слишком широкая рубашка, насквозь мокрая.– Люкас! Слава Богу! Если бы ты только знал, как мы волновались! Я бы послала на поиски, но вода…– Вода уже спала, так что Дьявол смог пройти, – бесстрастно ответил Люкас, но рука его невольно сжалась, и я заметила торжествующий блеск в глазах Илэны.– Но по крайней мере вы вернулись… целые и невредимые… оба, – добавила она после намеренной паузы.Я вызывающе вскинула голову, но тут вмешался Хесус Монтойа, насмешливо улыбаясь:– Конечно, я здесь не хозяин, но раз все так удачно сложилось, а вы, я вижу, промокли, не стоит ли продолжить нашу радостную беседу в доме?Я чувствовала себя словно узник, которого возвращают в тюрьму. Монтойа и Илэна ехали по бокам. Чато – позади. Подул легкий ветерок, я задрожала.– Бедняжка! Ты, должно быть, замерзла! Как глупо с моей стороны не подумать об этом! – проворковала Илэна, издевательски улыбаясь. – Возьми мою шаль. Люкас, что это с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147