И сейчас вспомнила, как когда-то в Виргинии поймала на удочку рыбку, но, пока вытаскивала, обнаружила, что рыба успела проглотить другую, чуть поменьше, а та, в свою очередь сцапала совсем крошечного малька. Совсем как в жизни: люди едят, чтобы быть съеденными…
В точности как сейчас…
На борту арабского дау разразился форменный хаос, едва второе судно дало предупредительный выстрел. Матросы поскорее развернули паруса в надежде уйти от преследователя. Женщины, скорчившись под парусиновым навесом, ожидали, чем все кончится, хотя исход вряд ли мог повлиять на их судьбу.
Как ни старались арабы, их суденышко взяли на абордаж, и Амелия в который раз услышала скрип железных крюков, впившихся в дерево. На борту дау разыгралось настоящее сражение, длившееся, правда, недолго. Амелия со все возрастающей тревогой заметила, что победители выглядят настоящим отребьем.
Ее предчувствия оказались верны, когда один из пиратов, заглянув под навес, разразился восторженным воплем и схватил ближайшую пленницу, до которой смог дотянуться. Ею оказалась Сара. Несчастная истерически завопила, когда он вытащил ее на палубу за волосы. Амелия успела разобрать, что пират говорит на французском.
Вернее, хвастается, что нашел настоящее сокровище и собирается взять всех баб как свою долю добычи. Сара сопротивлялась из последних сил, когда тот начал грубо ее ласкать, но негодяй только смеялся еще громче. Швырнув женщину на палубу, он бесцеремонно задрал ей юбки со вполне очевидными намерениями. Такого Амелия стерпеть не смогла и, не успев сообразить, что делает, вылетела наружу и вцепилась в шею матроса. Долго копившийся ужас и ярость вылились во взрыв нерассуждающего бешенства, и она сама уже не помнила, что именно вопила на его родном языке. Кажется, называла сукиным сыном и свиньей, колотила кулаками по спине и голове.
Тот взвыл от боли и, выпрямившись, отбросил ее с такой силой, что девушка с грохотом приземлилась па палубу. Немного опомнившись, она вскочила, подобрала кофель-нагель, валявшийся у бухты каната, и, когда пират бросился на нее, огрела его по голове. Пират рухнул, как мешок с мукой, растянувшись у ног Сары. Амелия, пыхтя от злости, шагнула к нему и снова подняла свое оружие. Но кто-то стиснул ее запястье, выворачивая руку так, что ей пришлось уронить кофель-нагель Девушка, не растерявшись, лягнула противника в коленку. Тот, охнув от боли, ухитрился тем не менее поставить ей подножку и, не успела Амелия покатиться по доскам, проворно ее оседлал. Амелия, позабыв о страхе, вызывающе уставилась на него. И отчего-то не смогла вздохнуть полной грудью. В ушах громко зазвенело. Над ней склонилось лицо, которое она тысячу раз видела во сне, осунувшееся, загоревшее, но по-прежнему родное и любимое. Говорить она не могла. Только смотреть.
Куда подевался тощий, неуклюжий, нескладный подросток? Его место занял высокий статный великан с широкими плечами. Не глядя на нее, он отдавал приказы пиратам, сгрудившимся вокруг.
— Скрутите его и бросьте в трюм. И если кому-то еще взбредет в голову позабавиться с женщинами, он может обсудить эту идею со мной и тремя футами стали в руках.
С этими словами Кит чуть пристальнее глянул на пленницу, рывком поднял на ноги и неожиданно замер, глядя в такие же изумрудные, как у него самого, глаза.
— Мой Бог… Ами?
Впервые в жизни Амелия лишилась чувств.

Часть четвертая
СТОЛКНОВЕНИЕ
Новый Орлеан. 1814 год
Глава 19
Августовское солнце простирало жаркие лучи над людными улицами и тесно стоявшими рядами зданий старого города. Тяжелые сладкие ароматы испанского жасмина и розмарина доносились даже до балкона дома на углу Тулузской улицы и рю Шартр. Амелия, перегнувшись через железные перила, лениво взмахивала кружевным веером в поисках прохлады.
С того места, где она стояла, виднелся соборный шпиль, возвышавшийся над дворцом кабильдо и крышами города. Под стенами собора раскинулся бойкий рынок, где продавали апельсины, бананы, имбирный лимонад, охлажденный в больших бочках со льдом, и пирожные с имбирем. Соблазнительные запахи жженого сахара и орехов, из которых готовили пралине, наполняли воздух. По другую сторону Плас д'Армс, у самой пристани притулились маленькие лачуги, где продавали устриц в закрытых или раскрытых раковинах. Запасы ежедневно пополнялись рыболовными судами, привязанными тут же к шестам.
Сегодня Амелия умирала от скуки и жалела о своем отказе прокатиться вдоль берега с красавцем креолом Филиппом Дюверне. Правда, сегодня обещал заехать Кит, поэтому она и осталась дома. Но утро прошло, а от брата ни слуху ни духу. С земли уже поднимались жаркое марево и неприятный запах гниющих досок, устилавших тротуары. Куда прохладнее мчаться в открытом каррикле рядом с Филиппом. Посетить «Кафе дель Агила» на улице Сент-Энн или купить мороженое у грека-разносчика около Плас д'Армс. Филипп так хорошо умеет развлечь ее, вовремя польстить, умаслить подарками, от которых она неизменно отказывается. Зато с удовольствием слушает его остроумные побасенки.
Кит считает, что она превратилась в ужасную кокетку, и хотя, делая сестре выговор, неизменно улыбается, Амелия втайне считает, что он, возможно, прав. Куда легче флиртовать, чем принимать всерьез мужское внимание. Этот урок ей следовало бы усвоить давным-давно.
Зато теперь она слушает комплименты, вежливо кивает и пропускает их мимо ушей. Этот прелестный двухэтажный дом из красного кирпича, выстроенный после пожара 1788 года, часто посещают мужчины. Сначала Ами всего дичилась и месяцами не выходила на улицу, боясь каждой тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92