Молнии прорезали небо, грохотал гром — стихия разбушевалась.Но Силия бежала вперед.Долгожданная свобода! Дождь хлестал ей в лицо, струи стекали по ее телу. Но она раскинула руки, словно желая обнять свободу.Все быстрее и быстрее… И вдруг столкнулась с мужчиной, безотчетно прижалась к нему и почувствовала, что он желает ее.Силия, не ведавшая, что такое мужское желание, моментально узнала его, как только жадные губы прижались к ее рту.Он словно исторгал из нее душу, и Силия поняла, что пропала. Девушка не знала, кто он, и сейчас это казалось не важным.Этот незнакомец, символ бурной грозовой ночи, страстно стремился овладеть Силией, а разбушевавшаяся стихия лишь обостряла чувства, уже неподвластные ей.Сейчас в Силию вселилась цыганка Марианна, и незнакомец догадался об этом. Он ненавидел себя за то, что так безудержно тянется к ней.Он опрокинул девушку на мокрую траву, развел ее бедра и тотчас понял, что она манит его к себе.Их разделяла лишь намокшая ночная рубашка — хрупкая, легко, устранимая преграда.Девушка ждала и хотела его. Ее простертые к нему руки приказывали, требовали, терзали.Силия больше не страшилась незнакомца: она знала его, знала всегда. Девушка жадно искала его плоть, пальцы рвали влажную сорочку, скользили по телу, блестящему от дождя.— Да… да, — шептала она в его губы, отдаваясь восхитительному желанию, и не сомневалась, что он с полуслова понимает ее.Да — его яростным поцелуям. Да — ненасытным рукам, завладевшим всем ее телом, ласкающим, осторожным, нежным.Она так долго ждала его любви!И вот он прильнул к ее жаждущему телу и отдался во власть ее страсти. Струи дождя заливали их разгоряченные тела; вспышки молнии выхватывали из тьмы изящный овал ее лица и его густые черные волосы.Силия обхватила руками его шею и изогнулась под ним. Ее поцелуи были страстными, соблазнительными и… опасными.Блуждающие ладони накрыли упругую юную грудь, и Силия, прерывисто вздохнув, устремилась навстречу его могучему порыву.Девушка не понимала, чего хотела, но он понимал все. Как буря взметнулось желание, грозящее смести, уничтожить его. С каждым новым прикосновением оно набирало силу, становилось все яростнее. Стоит ему уступить, и оно испепелит их обоих.И в этот миг она потянулась к его восставшей плоти. Рука осторожно раздвинула одежду, пальцы, нерешительно коснувшись плоти, внезапно сомкнулись.Он едва выдержал.Как опасно — соблазнительно, но опасно! Он мог бы взять ее прямо сейчас. Что-то предостерегало его, но руки все скользили по ее трепещущему влажному телу, а горячие, страстные поцелуи заставляли забыть обо всем.Как удалось укротить соблазнительницу?Как удалось отпрянуть от пропасти?Быть может, мужчине помогли силы природы?Сверкнула молния, расколов дерево напротив.Природа, судьба или рок сказали свое слово, и это привело его в чувство.Теперь он не решился бы соблазнить девушку-цыганку.Нет, он никогда не позволит себе этого.Чертыхаясь, он подхватил ее на руки.— Пусти! — Силия тщетно пыталась оттолкнуть его, но он только крепче прижал ее к себе.— Довольно игр!— Во что же мы играли?— Похоже, в русскую рулетку, и я едва не спустил курок.Его раздражение почему-то успокоило Силию. Она затихла у него на руках, внезапно пожелав стать невидимкой.Дождь лил стеной, охлаждая ее разгоряченное тело, смывая с него печать греха.Он разозлился на нее? Силия ненавидела себя — ведь она, уступив женской слабости, сходила с ума от прикосновений мужчины и едва не позволила взять себя под дождем, в грязи.— Оставь меня у дверей людской, — потребовала Силия.— О нет, я доставлю ваше высочество прямо к дверям спальни. Благородный человек не может поступить иначе.— Благородный человек совершил бы нечто большее, — язвительно заметила она, испытывая горькое разочарование.Он быстро и внезапно опустил ее на землю.— А не очень благородный человек мог бы насладиться тобой, послав к дьяволу последствия. Но это вовсе не то, что мне от тебя нужно, дражайшая принцесса. Я хочу, чтобы ты проявляла осмотрительность, держала себя в руках, хранила свою девственность, а треклятые поцелуи приберегла для мужа, кем бы ни был этот несчастный сукин сын! — Он резко схватил ее за руку. — И еще я хочу… хочу… — Он снова оттолкнул ее. — Дьявольщина!— Так чего же ты хочешь? — Силия потирала сдавленную руку, глядя на него с гневом и сочувствием.Он тяжело вздохнул:— Я хочу перестать желать тебя.Это мгновение неизгладимо запечатлелось в ее мозгу: знойная тьма, мокрая ночная рубашка, его закипающий гнев и ее пылкое негодование из-за того, что он не уступил своему желанию.Разве она способна обрести свободу? Чувство к нему так же поработило ее, как когда-то Марианну.Теперь Силия понимала: свобода — дитя любви, а не цыганской крови.Если он не желает ее, Силии не обрести свободу. Она приехала сюда, в чужую страну, где нашла родных, но потеряла любовь. Разве это справедливо?Тщетность любви — неужели только это и открыла ее мать? Или она обнаружила, что можно преодолеть несвободу, следуя велениям сердца и не задумываясь о том, каким окажется конец приключения? Глава 23 — Итак, твоя малютка, твоя невестушка наконец приезжает? Как ты думаешь, она еще невинна? Ведь крошка принята в доме Мальборо. Что, Ронни, дорогой, полагаешь, она еще девственница?— Не знаю… Ах ты, чертовка… Не трогай! Не надо! Больно! Ну пожалуйста, Адриана. Нужно составить план. Я напомню Силии…— О чем? Ясно одно — ты никогда не говорил всей правды о своей милашке, об этой невинной малютке Силии. Только учти: если рассчитываешь на помощь, выкладывай все. Иначе…Рональд Уинвуд застонал, и его тело изогнулось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80