Взволнованные мурашки побежали по его телу, когда дворецкий повел их к свету, льющемуся через открытую дверь, как в самом деле какую – нибудь важную птицу, пришедшую с визитом. Он глазел на элегантную обстановку, благоговейно потрясенный красотой дома, которую человек его положения вряд ли когда мог увидеть – если только занимаясь воровством.
В уставленной книгами комнате горел огонь.
Там их молча ждали двое. Они сидели спиной к огню, лица их были в тени.
– Говори, что ты видел, щенок. – Мужчина ударил мальчика по уху.
– Нынче один джент с дамой пришли в зал, спрашивали про Барсука.
– Имена? – Односложный вопрос был задан резким шепотом.
– Не. Но я за ими следил до дому. В общем, за дамой. Потом джент нанял экипаж, и я потерял его.
Хозяин коротко рыкнул в знак одобрения, потом добавил другой односложный вопрос:
– Где?
– Дама, имеете в виду?
Более низкий, недовольный рык побудил мальчика не тратить больше хозяйского времени.
– Шел за ними по противным длинным дорожкам через конюшни, потом джент скользнул к парадному и там взял экипаж. Когда он оторвался, я вернулся и посмотрел на знак. Не читаю, не пишу, но руки хорошие. – Кроха Том вытянул вперед корявые клешни, которыми хвастался.
– Я носю уголек в кармане, видишь, и нашел клок старой газеты и смог скопировать знаки. – Кроха Том явно гордился своей сообразительностью, когда вытащил из кармана грязный обрывок и обменял его на сияющий соверен.
Поперек рваного газетного обрывка, такого старого, что вот-вот рассыплется, корявыми буквами было нацарапано: Брандт Хаус
Глава 14
Сад, раскинувшийся позади резиденции герцога Алерби, был замечательный. Растения, сохранявшиеся зимой в теплицах, были снова высажены на ухоженные клумбы. И сейчас под чистыми лучами солнца обилие цветов самых разных оттенков наполняло воздух пьянящими ароматами и создавало необходимый фон для благородных дам, элегантно одетых в богатые кружева и прозрачные ткани. Те немногие мужчины, что могли присутствовать на дневном садовом приеме, казалось, находились здесь только затем, чтобы предоставить очаровательным женщинам восхищение, положенное им.
В прелестном изделии из кружев цвета слоновой кости и тонких тканей различных оттенков розового – смелом сочетании для ее природных красок, однако превосходно подчеркивавшем ее красоту, – Лиз стояла с очаровательной улыбкой на губах, произносивших нужные слова. Почти забыв об окружающем, она едва ли видела людей, двигавшихся вокруг центра сада и на прилегающих мощеных дорожках. Подобно хорошо смазанной машине, про себя посмеялась Лиз, она производила действия, требовавшиеся от нее как от гостьи леди Энести.
Где-то в глубине сознания она удивилась, что это возможно, когда мысли так далеки от настоящего времени и места. Ее мысли были полны воспоминаний о часах, проведенных в объятиях Грэя, и о растущей нежности, заполнявшей их любовные игры, эти воспоминания усилили ее страх за его безопасность и подавленность из – за неудачной попытки узнать что-либо ценное в «Веселом Зале».
– Моя дорогая, вы так бледны, что, кажется, сейчас упадете.
Такая проницательность постороннего вспугнула мрачные мысли, Лиз вернулась в настоящее и увидела прямо перед собой миниатюрную женщину – по возрасту годившуюся ей в бабушки, возможно даже прабабушки, – которая, несмотря на хрупкость, держалась с гордой уверенностью, выработанной за многие годы.
– Пойдемте, посидите со мной. – Незнакомка трогательно улыбнулась и склонила голову набок. Солнце блеснуло на густых серебряных волосах под маленькой шляпкой. – Мы немного поболтаем и отдохнем.
Застигнутая врасплох, Лиз не сумела быстро ответить. Единственной четкой мыслью был бесполезный вывод о том, что скромная элегантность пурпурно-серого платья этой женщины была прекрасной оправой для врожденного высокомерия, которое являлось такой же частью ее натуры, как и проницательная глубина ее немигающих глаз.
– Если вы не хотите признаться, что нуждаетесь в отдыхе, тогда пожалейте меня. Я охотно признаюсь, что очень устала.
Легкое прикосновение к руке Лиз было слишком слабым, чтобы заставить кого – нибудь – меньше всего кого-нибудь столь упрямого, как она – сделать что-либо против воли. Но, возможно, именно из – за этой слабости или жалобы женщины на усталость Лиз сдалась.
Когда они подошли к крепкой плетеной скамье в тени высокого вяза в одном из углов сада, очаровательная старушка устроилась на краешке сиденья и вполоборота посмотрела на Лиз блестящим понимающим взглядом:
– Я леди Чарлз, лучшая подруга бабушки вашего мужа. Когда я увидела самую дорогую для моей подруги вещь на вашей шее, я поняла, что должна познакомиться с вами.
Слегка нахмурившись, Лиз защищающим жестом прикрыла изящную вещицу кружевами. Неужели эта женщина сомневается, что она достойна носить ее?
– Лилибет дорожила этой камеей больше всего, за исключением внука, который носит имя ее любимого мужа. – Слабая улыбка смягчила выработанную надменность черт, не способную скрыть ее природной теплоты. – Она доверила талисман ее счастливого замужества Грэйсону, наказав ему подарить его женщине, которую он когда-нибудь полюбит.
Прочно вернувшись в настоящее, Лиз почувствовала в желании леди Чарлз поговорить с ней определенную цель, и она хотела понять ее или же чего ждут от нее. Она произнесла то, что могла утверждать с абсолютной честностью:
– Заверяю вас, что дорожу этой брошью так же, как, должно быть, ваша подруга.
– Я рада, владелица этой камеи должна дорожить ею. – Старая женщина улыбнулась с искренним удовольствием, но все еще продолжала сидеть прямо, не откидываясь поудобнее на высокую спинку скамьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92