Она задушила всплеск неудержимого смеха, рвавшийся из горла, но никакими молитвами не сумела погасить озорную улыбку, зажегшую блестящие огоньки в синих глазах.
Поксуэлл не усмотрел ничего неестественного в ее улыбке. Он был удовлетворен ее ответом и испытывал облегчение оттого, что танец закончился. Затем, как положено старомодному благовоспитанному мужчине, он отвел даму к членам ее семьи, точнее, к леди Юфимии. Обнаружив, что надежда увидеть юную девушку, бывшую предметом их разговора, оказалась напрасной, он извинился и медленно отплыл к другой группе.
Проследив, как маркиз удаляется от них, леди Юфимия направила свое внимание на нежданную и нежеланную герцогиню. Сидя в группе матрон, ветеранов бывшей и гораздо более разборчивой эры, она подняла к глазам свой изысканно украшенный лорнет и с плохо скрытым недовольством осмотрела поразительный наряд американки.
Озорная улыбка Лиз стала еще шире, хотя она говорила самым умильным тоном:
– Я вижу, вы согласны, что у вашего брата замечательный вкус. Он и мсье Ворт очень долго обсуждали детали этого туалета.
Удовлетворившись реакцией Юфимии – глаза остановились, а грудь вздымалась в тесных рамках корсета от возмущения, которому не было выхода в силу их пребывания на публике, – Лиз направила невинный взор на танцоров.
Сегодня Лиз открыла удивительный факт. Эта душная светская обстановка могла-таки доставить несколько упоительных мгновений и чувство удовольствия. К сожалению, были также и мгновения ужасной скуки, когда, например, партнер монотонно и продолжительно бубнил о том, как можно было улучшить тактику ведения давно прошедших битв, или расписывал бесконечные лисьи охоты.
– Витаете в облаках, Лиз? – Во вкрадчивом вопросе звучал смех.
Возвращаясь мыслями в настоящее, Лиз несколько растерянно повернулась к графу Хейтону, который стоял до неловкости близко. Нет, не граф Хейтон, – он настаивал, чтобы она называла его Лоренс.
– Извините, я забылась, любуясь танцевальными па. – Это была слабая отговорка, но подходящая к ситуации.
– Идемте, – говорил Хейтон с улыбкой соблазнителя. – Позвольте мне вывести вас в круг танцующих и добавить к ним ваш ослепительный тон.
Пряча чувство беспомощности за вежливой улыбкой, Лиз смотрела на его протянутую руку, как на змею. Приглашая ее в третий раз, он ставил ее в крайне неловкое положение, и он должен знать это. Глаза ее слегка сузились, она чувствовала и злорадное осуждение Юфимии. Лиз понимала, что должна отказаться, но не могла сообразить, как сделать это поделикатнее. Грэй спокойно спас ее от подобной необходимости.
– Боюсь нет, приятель. Последний танец Лилибет принадлежит ее мужу. – Не дожидаясь ответа ни с той, ни с другой стороны, Грэй обнял Лиз и закружил ее под начинающиеся звуки медленного вальса.
Желая поблагодарить его, Лиз взглянула вверх, и ее обдало холодом его обвиняющих глаз. Он, очевидно, полагал, что она думала принять приглашение графа. Лиз напомнила себе, что плохое мнение Грэя о ее светских манерах – не новость, но все-таки она невольно встряхнула головой, чтобы отогнать боль и обиду.
Заметив отчаянное движение головой и поникшие затем плечи Элизабет, Грэй почувствовал себя ответственным за подавленное состояние этой горячей женщины. Ему это не понравилось, совсем не понравилось. Взгляд его смягчился дымкой редкой нежности, и он ласково сжал маленькие пальцы в своей большой ладони, пока она снова не подняла глаза.
Лиз молча ахнула и провалилась в небывалое тепло его взгляда, а вся толпа вокруг растаяла. Подчиняясь Грэю в ритме танца, Лиз чувствовала его тепло через перчатку и ткань его костюма.
Едва касаясь, тела их двигались в унисон. Пьянящая сила его близости окутала ее радостным возбуждением, и осязаемое напряжение все глубже увлекало их в тайное царство и молчаливое общение. Когда музыка закончилась, невыносимо трудно было остановиться и совершенно невозможно отойти от него.
Грэй был так же сильно захвачен волшебством момента, как и красавица в его руках, забыв о большой аудитории, наблюдающей за ними. Он резко высвободился из его тонких сетей. Они закончили танец очень близко от того места, где начали его, в нескольких шагах от его сестры и любопытных глаз ее друзей. Чувствуя себя грубо вырванным из чудесного рая, Грэй решил, что пора бежать от любопытной толпы.
– Нам пора покинуть леди и лорда Кардингтон. – Он посмотрел вниз и увидел, что широко раскрытые синие глаза все еще глядят на него. Уголки его губ насмешливо дрогнули, и он слегка подтолкнул Лиз в направлении входа, где снова стояли хозяева вечера.
Когда Грэй положил ее пальцы на согнутый локоть своей руки, Лиз вспомнила, что оставила несделанным одно дело, и полуобернулась к его сестре:
– Леди Юфимия, я забыла упомянуть, что маркиз Поксуэлл сказал мне, что счастлив найти Друсиллу в городе. Он сказал, как приятно будет чаще видеть «дэвушку»… – Ее отличное копирование интонации маркиза и своеобразного произношения рассмешило маленькую пухленькую даму, стоявшую поблизости спиной к ним, но прекрасно слышавшую. – Особенно он говорил о своем намерении снова ухаживать за ней.
Гадая, возможно ли, что она почувствовала сдерживаемую усмешку рядом с собой, Лиз должным образом игнорировала и смех пухлой дамы, и каменный взгляд Юфимии, устремленный на пухлую спину насмешницы. Лиз солгала, но это была невинная ложь, и ей, вероятнее всего, поверят, поскольку она была сообщена со слегка насмешливым передразниванием, что Юфимия, несомненно, приняла за оскорбление, которого следовало ожидать от «этой американской выскочки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92