Но больше всего он помнил жадную страсть в ее легком, пугливом вскрике. Несмотря на неотложную необходимость скорого отъезда, он хотел услышать его снова.
Лиз поняла сделанную ею ошибку, в которой он, очевидно, услышал согласие стать добычей пантеры. Пугающее подозрение, что подсознательно она именно этого и хотела, сковало ее, она не в состоянии была пошевелиться, пока Грэй приближался, обжигая своим взглядом и искушая обещаниями незнакомых восторгов.
– Возможно, вы просто хотели заманить меня в еще одну демонстрацию ошибочности такого суждения? Хмм? – Голос Грэя был подобен низкому мурлыканью. Он остановился вплотную перед замолкшей, вспыхнувшей женщиной. С неожиданной нежностью он, слегка касаясь пальцами, погладил ее щеку и стройную шею.
Испуганное предчувствие и потрясение от открытия своих собственных чувств так обострили чувствительность Лиз, что она вся затрепетала от этого удивительно легкого прикосновения. Стоя совсем близко и не касаясь ее руками, Грэй наклонил голову и мгновенными, дразнящими поцелуями тронул уголки ее рта, его губы едва касались ее щек, глаз и чувствительных впадинок за ушами.
Не обладая опытом Грэя в науке страсти, Лиз чувствовала, что у нее подкашиваются колени, изнемогала от безумных пульсирующих ощущений. Она качнулась в его ждущие руки и, оказавшись в их кольце, почувствовала его сильное, мускулистое тело. Всепоглощающая волна новых опасных ощущений захлестнула ее и вытеснила последние слабые попытки рационально мыслить.
Грэй взял ее рот штурмом, который немедленно раскрыл ее губы, позволив ему исследовать их нежность, а она стремительно тонула в жадном огне, инстинктивно сильнее изгибаясь дугой в его объятиях. Ослепленная искрами жгучего наслаждения, она обвила руками устойчивый центр этого огненного урагана, бессознательно наслаждаясь силой его широких плеч, прежде чем вплести пальцы в прохладные черные пряди.
Одной рукой Грэй приковал ее к своему могучему телу, а другая начала искушающее путешествие от талии вверх по внутренней стороне руки, прижимавшейся к широким плечам, потом вперед и обхватила ладонью соблазнительную тяжесть одной груди. Этот маневр исторг тихий, пьянящий вскрик, и улыбка триумфатора заиграла на его губах, оставлявших растекающийся жаром след вдоль шеи вниз к ямке, строго закрытой воротником. Вдруг его губы устремились вниз и сжали вершину трепещущей в его ладони плоти.
Одновременно с вырвавшимся стоном неудержимый трепет пронизал Лиз до самых глубин. Пальцы ее невольно еще крепче вплелись в черные волосы, она притянула источник незнакомого, но чудесного, обжигающего наслаждения ближе.
Сдерживая невыносимо жгучее желание избавиться от материи, препятствующей интимной ласке, которую наивно требовала его трепещущая жена, Грэй зарылся лицом в ее пышную грудь. Он отчаянно хотел того, чего не мог получить – не здесь и не сейчас. Грэй поднял голову, пытаясь овладеть собой, но неосмотрительно взглянул вниз на влекущее видение огненных волос, обрамлявших тронутое розой страсти лицо, на глаза, потемневшие до синевы, затуманенные неведомыми желаниями, и персиковые губы, влажные и нежно припухшие, стремившиеся к его губам. Это восхитительное зрелище ставило любую надежду на сдержанность в серьезное затруднение.
Он взялся доказать своей жене, как легко он может соблазнить ее на добровольную сдачу. Намерение потерпело крах, так как необученная, безрассудная страсть, с которой она ему ответила, прорвала его искусную выдержку, и он почувствовал непривычную для себя уязвимость. Еще раз эта женщина грозила сломать его тщательно охраняемый эмоциональный барьер, а Грэю это совсем не нравилось!
Резко отстранив Элизабет на длину вытянутой руки, Грэй с сардонической улыбкой, блестя искристыми глазами из-под полуопущенных век, насмешливо прокомментировал ее легкую сдачу:
– Вы подарите мне себя и дадите мне наследника, который мне нужен, без особых усилий с моей стороны… несколько поцелуев, и вы – моя.
Чувствуя, как будто ее облили ушатом холодной воды, Элизабет задохнулась и быстро высвободилась из его рук, охваченная гневом. Она повернулась и вихрем бросилась прочь из кабинета и из дома.
Грэй медленно подошел к двери, которую его страстная жена оставила нараспашку. Циничная улыбка, игравшая на губах, окрасилась презрением к самому себе. Она, конечно, верила, что он выиграл еще один раунд в их битве, но он знал, что это не совсем так. Она потрясла его, как ничто и никто за многие годы.
Он прислонился к дверному косяку и ждал. Ее дорожный костюм был не лучшим нарядом для дневной скачки, но он понимал импульс, двигавший ею. В юности он бесчисленное количество раз прибегал к длинным энергичным прогулкам верхом, чтобы успокоиться после эмоциональной встряски. Он считал, что ее план сделать то же самое был замечательной идеей… пока двери конюшни не распахнулись и из них не вырвался его собственный горячий скакун с огненно-рыжей женщиной, которая скакала не просто без седла, но и по-мужски!
Он непроизвольно выбежал, собираясь погнаться за черным зверем и его в равной степени горячей всадницей. Сделав два шага, он остановился, сдерживая порыв схватить ее и наказать, заставить ее понять, как неподобающе такое поведение для любой женщины и значительно, гораздо хуже – для герцогини. Миднайт был самым резвым скакуном в его конюшне, и, гоняясь за женой, он, вероятнее всего, поставил бы себя в глупое положение. А этого он делать не собирался. Он просто уедет, и воспоминание об этом импульсивном действии послужит еще одним доказательством, каким бедствием она оказалась бы в жестких рамках лондонского общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92