Она смотрела на Джона огромными непонимающими глазами, прижав ладошки ко рту. Не переставая ругаться, Джон выскочил из чана и, схватив полотенце, вытерся досуха.
— Снова думаешь поймать меня на удочку, сука? — бушевал он — Думаешь избежать наказания, которое тебя ждет после рождения ребенка? Ну уж нет! Я поклялся увидеть тебя в аду. Думать об этом, предвкушать это — вот что сохранило меня в живых, и ты не уйдешь от возмездия, нет, не уйдешь!
Пока Кэти силилась проникнуть в смысл его обвинений, он натянул на себя чистую одежду и ураганом вылетел из каюты, едва не сорвав дверь с петель. Кэти осталась одна в окружении четырех стен. Ужасная истина пронизала ее, как разряд электрического тока. Джон ненавидел и презирал ее, а она… она любила его по-прежнему.
В этот день Джон больше не возвращался в каюту. Пришла Марта и заставила ее улечься в постель, а затем Петершэм, смотря прямо перед собой, принес им обед. Кэти нетерпеливо отмахивалась от назойливых услуг Марты и едва не расплакалась, когда в ответ на ее расспросы Петершэм обратился в глухонемого.
Наконец наступила ночь, и весь корабль затих. Кэти нервно ждала, что Джон все-таки вернется в постель, и только около полуночи она поняла: он не придет. Какие же силы питали его презрение, если он даже не хочет делить с ней одну каюту. Глотая катившиеся по ее щекам слезы, Кэти задула свечу и тяжело опустилась на койку, где уже посапывала давно уснувшая Марта. Скоро начнется новый день, так утешала она себя, и она наконец сможет кое-что разузнать. Если она не добьется своего от Джона или Петершэма, она пойдет к Гарри, к Майклсону, к Стетсону, к любому матросу из команды «Маргариты», и кто-нибудь из них расскажет ей правду — Кэти была в этом уверена.
Все ее планы были разбиты погодой. Проснувшись утром, она обнаружила, что идет снег, да еще какой: не лениво вальсирующие хлопья, а сплошная белая стена, сквозь которую нельзя было разглядеть небо. Здравый смысл и отсутствие теплой одежды вынудили их с Мартой оставаться в каюте, приклеенными к крохотному пятачку вокруг угольной печки. Кэти пришлось смириться с тем, что ответы на мучившие ее вопросы опять откладываются на неопределенное время.
Вскоре явился Петершэм с завтраком. Кэти открыла дверь в ответ на его отрывистый стук, но вместо того чтобы взять у него поднос, она схватила старика за руку и втащила в каюту. Затем она захлопнула дверь и, скрестив руки на груди, встала напротив него так, что Петершэму пришлось бы ее оттолкнуть, чтобы выйти. Зная щепетильность Петершэма по отношению к женщинам, можно было с уверенностью сказать, что он не станет вырываться из западни силой.
Петершэм поставил поднос на стол и с величайшим достоинством приблизился к двери. Кэти откинулась назад и решительно улыбнулась. Толстое стеганое одеяло, накинутое на ее плечи, и волосы, заплетенные в две длинные косы, делали девушку похожей на индианку-скво. Петершэм замер в паре шагов от нее, не зная, что делать дальше.
— Позвольте пройти, мэм, — чопорно произнес он, смотря ей под ноги.
— Я хочу знать, что произошло с Джоном, Петершэм, — мягко сказала Кэти. — Я не тронусь с места, пока ты мне все не расскажешь.
— Спросите об этом самого капитана, мэм, — бесцветным голосом ответил слуга, наконец поднимая глаза, в которых светилась колючая неприязнь. — Не мое дело — обсуждать его личную жизнь.
Кэти попробовала зайти с другой стороны.
— Петершэм, я его жена. Я имею право знать, что с ним стряслось.
— Насколько я знаю, ничего, миссис Хейл. — Ее официальное имя прозвучало в устах старика почти презрительно. Пылкий нрав Кэти, оскорбленный беспричинным антагонизмом сначала Джона, а сейчас Петершэма, самолюбиво восстал. Сверкнув глазами, как дикая кошка, она стала медленно надвигаться на Петершэма. Старик попятился назад, решительно не зная, что ему делать. Марта, мигом оказавшись около Кэти, схватила ее за руку.
— Мисс Кэти, не забывайте о ребенке! — звенящим от тревоги голосом предупредила няня. Кэти заметила сочувственный огонек, вспыхнувший в глазах Петершэма при виде ее живота, и внезапно поняла, каким способом она сможет выманить у него ответы на интересующие ее вопросы.
— Ах, Марта, — прошептала она, схватившись руками за живот и сгибаясь едва ли не вдвое.
Побледневшая Марта яростно напустилась на слугу.
— Видишь, что ты с ней сделал, мерзавец! — бушевала она. — Так растревожить мисс Кэти, когда она донашивает ребеночка! Ты доведешь ее до того, что ребеночек родится мертвым!
— Я не хотел… — пробормотал Петершэм, склоняясь над Кэти. Кэти взглянула на него, не переставая стонать
— Петершэм, что произошло с Джоном? — спросила она, изображая жестокие муки. Лицо Петершэма вновь поскучнело, но, после того как Кэти испустила очередной душераздирающий стон, он сдался, хотя и без особой охоты.
— Вы очень хорошо это знаете, мисс Кэти, — строго сказал он, и при звуке своего имени, нечаянно вырвавшегося у Петершэма, Кэти подавила в себе триумфальную улыбку. — Но если вы хотите развлечься и выслушать то, что вам давным-давно известно, извольте, я скажу. Мастер Джон сидел в тюрьме и был приговорен к повешению. Казнь состоялась бы сегодняшним утром, если бы мастер Гарри не подкупил главного тюремщика. Мы спасли мастера Джона, о чем вы, наверное, очень горюете. Женщина, которая бросила своего мужа в тюрьму, где его били и морили голодом, заслуживает самого сурового наказания, миссис Хейл, и перед Богом и перед людьми. Вы, миссис Хейл, не получите от нас никакой помощи.
В голос Петершэма опять возвратилась колючая неприязнь. Кэти быстро выпрямилась, позабыв о своих воображаемых мучениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106