— Должен признаться, мои будущие тесть и теща еще более докучливые, чем мои собственные родители. Разумеется, только из-за того, что скоро свадьба, я вытерпел все эти бесконечные рождественские торжества… — Он внезапно оборвал себя, уловив, как Мэнипенни чуть заметно приподнял брови. — В чем дело?
— Не понимаю, о чем вы говорите, милорд.
— Ты приподнял брови. Не вздумай отрицать это, я привык уже подмечать мельчайшие оттенки твоего поведения.
— Рад слышать это, милорд.
Скулы его напряглись.
— Мэнипенни, отвечай мне!
— Я осмелился предположить, что вас, может быть, так раздражали эти рождественские праздники из-за того общества, в котором вы проводили их. Мне кажется, в целом свете есть только один человек, с которым вам захотелось бы распевать рождественские гимны, и пить глинтвейн, и кушать сливовый пудинг, и украшать весь дом сосновыми ветками… и все это не показалось бы вам ни в малейшей степени утомительным …
Джеф закрыл глаза, преодолевая боль. Иногда он начинал сомневаться, не слишком ли глубоко ранено его сердце, так как воспоминания о Шелби пронзали его, точно кинжал. Но он уже научился справляться с этим. Он сжал зубы, вздохнул поглубже, потом открыл глаза… и увидел газету, лежавшую на его туалетном столике. Она была развернута на статье с броским заголовком: «ШОУ ДИКИЙ ЗАПАД НАЧИНАЕТ СЕГОДНЯ СВОИ ГАСТРОЛИ В ЭРЛС-КОРТЕ».
— Что с вами, милорд? Вам нехорошо?
Схватив газету, он бросил ее в корзинку для мусора.
— Мэнипенни, не думаешь ли ты, что эти твои не слишком тонкие намеки заставят меня разорвать все обещания и броситься сломя голову в Вайоминг? Тебе пора бы уже смотреть на вещи реально — я ведь смотрю.
— Прошу прощения, сэр, если я вас обидел. Мне просто пришло в голову, что вы, возможно, захотите посетить Эрлс-Корт, чтобы еще разок хоть ненадолго очутиться в этом другом мире.
— К твоему сведению, я уже несколько недель назад знал о том, что Коди и его труппа «Дикий Запад» возвращается в Лондон. Ты сильно недооцениваешь мою наблюдательность, весь город заклеен афишами. — Тон его стал холодным. — Я ухожу. Где мой зонт?
— Вот он, милорд.
Мэнипенни смотрел, как его хозяин широкими шагами выходит из гардеробной: широкоплечий, гибкий и подчеркнуто элегантный в своем великолепно сшитом, изящном костюме. У старого слуги просто сердце сжималось при одном взгляде на него.
— Ах да, кстати…
Проходя через просторную спальню, Джеф на полпути обернулся к двери:
— Я уезжаю в Глостершир сегодня вечером и, думаю, приглашу Чарльза и леди Клементину ехать со мной. Лондон невыносимо скучен. Тебе придется уложить наши вещи, Мэнипенни.
* * *
— Слава Богу, мама не знает, как мы живем, — усмехнувшись, заметила Шелби, обращаясь к Вивиан. — Я, конечно же, и сама не знала. Если бы полковник Коди сказал мне, что нам придется жить зимой в палатке, не уверена, согласилась бы я поехать.
— По крайней мере, полы тут деревянные и есть печка, так что мы не замерзнем.
— Да, и тут хватит места для нас обеих, — согласилась Шелби. Она сидела на краешке своей кровати, в теплом свитере и в пальто, потягивая обжигающе горячий чай.
— Нам еще повезло, что нас поселили в собственной палатке Анни Оукли. Большинство других гораздо меньше. — Она вздохнула: — Счастье еще, что мне пока не надо выступать.
— Ты права.
— Ты можешь вспомнить еще о чем-нибудь, за что мы должны быть благодарны?
—Да.
Зубы у Вивиан стучали. Им досаждал даже не столько холод, сколько пронизывающая сырость лондонской зимы.
— Я благодарна, что мы уже больше не на море. Никогда в жизни я не чувствовала себя хуже. И… — Она искоса взглянула на подругу. — Больше всего я благодарна Богу за то, что мне не нужно больше жить с Бартом Кроллом. Это просто рай по сравнению с той жизнью.
— Ш-ш-ш! — остановила ее Шелби. — Ты не должна даже произносить этого имени, Вив. Если кто-нибудь узнает… То есть я-то тебя прекрасно понимаю, но вот полицейские — не думаю.
Вивиан опустила глаза, глядя на свои бледные руки. С того дня она не надевала больше обручальное кольцо. В тот миг, когда он переступил через тельце Вилли и направился к сараю, Вивиан рванула кольцо с руки с такой силой, что ободрала палец до крови. Потом она стала искать крысиный яд.
Шелби знала теперь все. Во время долгого морского путешествия Вивиан почти все время была больна, и Шелби оставалась около нее в их крохотной каюте. Там-то, в полубреду, мучимая ночными кошмарами, Вивиан поведала ей о том, что прятала глубоко в тайниках своей души. Она показала Шелби шрамы — навсегда оставшийся у нее на спине рубец от ремня Барта и след от ожога, когда он приложил к ее бедру горящую сигарету. Однако Шелби давно уже стало ясно, что чистая душа Вивиан ранена гораздо более серьезно, чем тело.
— Если бы ты только рассказала нам с Джефом обо всех этих ужасах, — шептала она, смахивая слезы и прикладывая прохладное полотенце ко лбу своей подруги. — Мы бы нашли возможность спасти тебя!
Шелби, может быть, и не могла спасти ее в Вайоминге, зато была полна решимости, защитить ее теперь.
— Ты заметила, что флаги на арене приспущены до середины мачты? — спросила Вивиан.
— Да! Бедный полковник Коди страшно переживает из-за кончины Нейта Салсбери, — отозвалась Шелби. — Сперва, его зять, и вот теперь — компаньон умирает в сочельник. Я знала, что он не отменит представления, но слышала от дяди Бена, что кавалерийское знамя будет окутано крепом.
— Ты хочешь посмотреть спектакль сегодня вечером?
— Нет, не очень. Я, пожалуй, подожду, пока погода улучшится. А ты?
Ей тут же пришла в голову новая мысль.
— И так как я, само собой, не могу тренироваться, пока идет спектакль, почему бы нам с тобой не пойти и не осмотреть Лондон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134