Это я привез вас сюда, миледи. Его светлость настаивал на том, чтобы отвезти вас в Холл, а я не забыл, как вы отзывались об этом месте, и привез вас сюда в надежде, что вам будет здесь спокойно и удобно.– Удобно! О'Тул, у вас куриные мозги! У меня нет горничной. Я потеряла свою компаньонку, и какой-то чужой человек совсем не оказывает мне должного уважения. Он не желает даже разговаривать со мной. Я хочу снять повязку, чтобы написать записку моему поверенному. А пока я совершенно беспомощна. И вы считаете, мне здесь удобно?Обычно Бланш никогда не ругала слуг. Сейчас она ясно вспомнила О'Тула. Вызывающе наглый и одновременно обаятельный и умный, он к тому же был слишком хорош собой. Горничные чуть не теряли сознание, когда он одаривал их своей завораживающей ирландской улыбкой. Бланш не могла понять, зачем она вообще наняла его. Она даже не помнила, как это случилось. Просто однажды он появился, одетый в ее ливрею, и вместе с ней гонялся по двору за котенком.– Миледи, за вами ухаживал сам хозяин этого дома! – оскорбленно воскликнул О'Тул. – Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, где вы, и причинил вам вред. Он спит у ваших дверей, а ведь он – высокородный маркиз. Он беспокоится о вас. Бедняга был потрясен, когда увидел ваше прекрасное лицо, миледи, и это истинная правда.– О'Тул, вы принимаете меня за дурочку. Рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому.– Да, О'Тул, прекрати болтать вздор и замолчи, – раздался другой мужской голос.Бланш узнала холодный тон своего тюремщика. Уж, конечно, это не был голос пылкого обожателя.– Подождите! – вскрикнула она, боясь оборвать эту слабую связь с внешним миром. – Что с моими слугами, О'Тул? Где они? Мой поверенный позаботился о них?– Да, миледи. Они подготавливают ваш дом в Гэмпшире к вашему возвращению. Я взял на себя смелость сказать им, что вы в безопасности.– Благодарю вас, – задумчиво проговорила она. – А теперь, будьте добры, найдите мою компаньонку, где бы она сейчас ни находилась, и привезите ее ко мне, а затем прикажите моей горничной в Гэмпшире уложить мою одежду и прислать сундук сюда, за что я буду вам очень признательна.Мужчины молчали. Бланш размышляла о том, как они смогут объяснить исчезновение Диллиан. Они не знают, где ее искать. А Диллиан не может придумать, как ей появиться здесь подобающим образом. Возможно, она воспользуется приездом О'Тула. Бланш страшно надоело сидеть одной или слушать маркиза, неохотно читавшего ей по нескольку часов в день. О'Тул называет его маркизом, но она еще не встречала дворянина, который бы вел себя подобным образом.– Да, О'Тул, – сурово приказал так называемый маркиз, – отправляйся за компаньонкой и одеждой леди да прихвати заодно хорошего доктора.– Да, ваша светлость. – Она услышала удалявшиеся шаги О'Тула и почувствовала себя покинутой. С маркизом ей было ужасно скучно.Что-то тяжелое стукнуло о стол.– Я принес цветы, миледи. Сегодня тепло, и они так приятно пахнут. Хотите, я открою окно?Она чуть не рассмеялась: он был так неловок. Будучи дочерью маркиза, внучкой герцога и богатой наследницей, она привыкла к поклонению мужчин. Они кланялись и целовали ей руку, читали стихи, чтобы ее развлечь. А этот мужлан плюхнул на стол что-то – вероятно, оловянную чашку – и сказал нечто вроде «вот вам цветы».– Очень хочу, милорд, – вежливо ответила она. Она всегда оставалась вежливой, даже сейчас, когда ей хотелось кричать и топать ногами от отчаяния.Она ощутила теплый весенний ветерок, ворвавшийся в открытое окно. Ей так хотелось выйти в сад, побродить среди ее любимых цветов, поиграть с котенком, посмеяться над шутками Диллиан. Возможно, ничего этого больше никогда не будет. Даже если она и не ослепнет, она должна трезво оценивать ситуацию. Ей уже почти двадцать один год, и она очень богата. Она должна выйти замуж и выполнять свои обязанности.– Шрам очень безобразный? – осторожно спросила она.Как всегда, он не торопился с ответом, и, хотя ее раздражала его медлительность, она терпеливо ждала. Она ведь не могла посмотреться в зеркало.– Какой шрам? – неуверенно спросил он. Это был глупый вопрос, но она ответила:– Он стягивает мне кожу. Должно быть, на него страшно смотреть.Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке.– Бог накажет того, миледи, кто посмел испортить такую красоту. Я не могу сказать, каким он будет, когда заживет. Такие раны кажутся страшнее, когда свежие. Я бы не стал об этом беспокоиться раньше времени. Если и останется след, то ваша внутренняя красота затмит его.Пораженная мгновенным переходом от угрюмой грубости к светской лести, Бланш не отмахнулась от его слов, как сделала бы, произнеси их О'Тул. Вспомнив, что Диллиан рассказывала ей, как этот человек старается держаться в тени и прятать свое лицо под плащом, она подумала, что поняла, чем вызваны его слова.– Благодарю, что вы приняли меня в своем доме, хотя вам наверняка не хотелось этого делать. Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить вам тем же.Из его горла вырвался какой-то звук – не то одобрения, не то недоверия.– Вы можете отблагодарить меня уже сейчас, отозвав вашу ведьму. Мои слуги убеждены, что она привидение, предвещающее ужасные несчастья. А я не хочу потерять свою кухарку.Бланш не могла предать Диллиан. Она оставалась единственным ее оружием. Но если маркиз уже догадался о ее существовании, то она перестает быть этим оружием. Все же сначала она должна поговорить со своей кузиной.Она уклонилась от прямого ответа.– Если бы у меня была собственная ведьма, она быстро сделала бы меня здоровой. Может быть, ваших слуг тревожит мое присутствие? Я могла бы познакомиться с ними и успокоить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88