Дини с готовностью закивала головой и тоже поднялась.
– Господь свидетель, я предупреждал тебя о возможных последствиях. – Кит подкинул в воздух заветную бутылочку и тут же поймал ее левой рукой. Потом, взявшись за руки, они отправились назад во дворец, причем всю дорогу ни она, ни он не проронили ни слова.
Глава 12
Во время вечернего выхода его величество демонстрировал всем собравшимся доброе расположение духа. Его покрасневшее от вина лицо светилось неподдельной веселостью. Хорошее настроение монарха благотворно отразилось на всех – от ничтожнейшего пажа до самого Томаса Говарда, герцога Норфолкского, которого было трудно узнать: Говард, как и его господин, лучился довольством. Многие поговаривали, что Норфолк просто напялил очередную маску, чтобы не отличаться от короля, а что у него в душе на самом деле, не разберет сам Господь Бог – а вернее, дьявол…
Что же касается короля, то ему не испортило настроения даже присутствие Анны Клевской. Впрочем, та вела себя тихо, как мышка, отщипывая понемножку от каждого блюда, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания.
Кит был утомлен, поэтому говорил мало, а ел еще меньше.
– Тебе необходимо отдохнуть, – прошептала Дини, пока Чарлз Брендон в очередной раз живописал подвиг Кита, побившего молодого Суррея левой рукой.
Кит делал вид, что слушает Саффолка, а сам краешком рта переговаривался с Дини.
– Только не сейчас. Смотри, как нахохлился Кромвель – прямо хищная птица. К тому же я как верный подданный должен оставаться на ногах, пока король не изъявил желания отправиться на покой.
– Я уверена, Генрих все поймет. Он собственными глазами видел, как ты страдал. Перестань, Кит. Я останусь и постараюсь отвлечь внимание от твоего пустующего кресла.
– В этом-то и проблема. – Кит старался говорить как можно тише. – Я боюсь оставлять тебя с королем и Анной Клевской. Один лишь Создатель знает, какие планы ты лелеешь.
– Какие напасти могут обрушиться на меня за пару часов до сна?
– Дини, пожалуйста, не ерепенься. – Кит улыбнулся. – Говорят, король затребовал на сегодняшний вечер актеров. Если они появятся, то я с чистой совестью отправлюсь спать.
– Что, они такие скучные?
Кит приподнял брови, затем привстал, раскланиваясь с дамой, которая сидела на противоположном конце стола и гипнотизировала его взглядом.
– Здешние актеры сообщают слову «скука» дополнительные оттенки.
– А это кто такая? – спросила Дини, кивнув в сторону женщины, не сводившей с Кита глаз.
Тот улыбнулся:
– Ага, наконец-то я разгадал твой план. Ты решила не давать мне спать, постоянно задавая всевозможные вопросы. Хочу поставить тебя в известность, что такого рода пытки противоречат Женевской конвенции.
– Кит, я серьезно. Она смотрит на тебя так, словно готова слопать вашу милость вместе с мечом и сапогами.
– Думаю, я довольно жесткая дичь, – пробурчал он.
Дини была огорошена его ответом и почувствовала под ложечкой неприятную пустоту. Тем временем дама, сидевшая напротив, продолжала разглядывать герцога и так увлеклась своими наблюдениями, что даже приоткрыла рот. «Ну и взгляд, – подумала Дини, – в нем читается самая настоящая похоть!» Раньше она как-то не замечала, какими зовущими взглядами провожали женщины ее Кита. Уж слишком она была занята собой – приглядывалась, принюхивалась, прислушивалась. И упустила из виду одну элементарную вещь. Кит, ее Кит являлся средоточием всех мыслимых мужских достоинств, а значит – центром притяжения для слишком многих придворных дам.
Девушка провела рукой по краю своего корсажа и ощутила под тонким слоем полотна собственное жаркое тело. Подумать только, до чего она разволновалась! А все потому, что приревновала Кита. Дини отнюдь не считала себя роковой красоткой, за которой мужчины пойдут на край света. Что же касается ее тела – что ж, тело, конечно, неплохое, но… Она представила себе, как Кит небрежно обсуждает ее достоинства, фехтуя, скажем, с Саффолком.
«Она сообщает слову «скука» дополнительные оттенки», – вот что этот противный Кит может сказать. Или что-нибудь в том же роде… А Саффолк, без сомнения, понимающе захихикает.
– Дини, ты уверена, что чувствуешь себя нормально?
Дини покраснела как воришка, пойманный с поличным. Кэтрин Говард и Сесилия Гаррисон, внимательно наблюдавшие за этой сценой, только плечами пожали.
– Скажи, ты был уже влюблен? – пролепетала она, стараясь говорить как можно тише.
Как только до Кита дошел смысл заданного вопроса, на его лице появилось озадаченное выражение. Он был крайне удивлен тем причудливым узором, по которому Дини вышивала свои мысли.
– Да, – ответил он коротко и принялся изучать кубок, который держал в руках.
Тут Дини окончательно поняла, что неприятное сосущее чувство под ложечкой означает одно – ревность. Или зависть. Раньше она с удивлением взирала на своих коллег-певиц, зараженных этой болезнью, но сама никогда никому особенно не завидовала. И она уж совсем не думала о том, что пресловутая зависть – или ревность, кто знает? – может появиться в ее жизни, отразиться на отношениях с мужчиной.
И вот это случилось.
– Скажи, у тебя был роман в-о-н с той женщиной, напротив? – торопливо спросила Дини, будучи не в силах сдерживать свои чувства. Ей просто нужно было знать правду – и побыстрее.
– Ты имеешь в виду Бесси Карпентер? Горло перехватило, поэтому она просто кивнула.
– Клянусь Богом, нет.
Девушка сразу же почувствовала облегчение и перевела дух.
– Знаешь, я никогда не верил, что смогу полюбить какую-нибудь даму из здешних. – Кит помахал в воздухе рукой, будто отгоняя от себя эту мысль, как навязчивую муху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119