В молодости Адель Ловетт была, судя по отзывам, красива. Вероятно, она была похожа на тех многочисленных стройных молодых женщин с тонкой талией, которых мне доводилось видеть на старых фотографиях.
Молодой коммивояжер с севера взял ее штурмом, фигурально выражаясь, сбил ее с ее маленьких ножек.
Адель была уже девушкой в возрасте, и ее родители скрепя сердце дали ей благословение на брак, хотя сначала усиленно пытались отговорить свою единственную дочь от этого шага. Но Адель проявила стальную, несгибаемую волю. Ей было плевать на увещевания родителей. Она собиралась за него замуж, и этим все было сказано. Предполагалось, что свадьба будет скромной. Адель была уже далеко не юной. То, что родители Адели дали согласие на брак, вовсе не означало, что коммивояжер завоевал их сердца. Это значило только, что Адель, как никогда прежде, была полна решимости не сдаваться.
Свадьба намечалась на воскресное утро. В церкви собралось несколько близких друзей да члены семьи. Я так никогда и не узнала, в какой именно церкви должно было состояться это торжественное событие. И так как время, назначенное для церемонии, наступило и прошло, гости, пожимая плечами, начали потихоньку расходиться, и по прошествии времени всем стало очевидно, что коммивояжер не появится. Брат Адели, мой будущий дед, отправился в пансион, где остановился и жил жених, и ему сообщили, что коммивояжер отбыл рано утром в неизвестном направлении.
В тот момент Адель не сказала ничего, но после несостоявшейся свадьбы покрасила волосы хной в ослепительно рыжий цвет, чем шокировала всю Саванну. Это был первый шаг к тому, чтобы стать тетей Аделью, которую мы знали.
Она так и не вышла замуж, хотя многие считали, что могла бы, если бы на то была ее воля. Но ее это не интересовало. А потом произошло самое странное событие в этой саге о жизни тети Адели. А именно — появился фруктовый кекс.
В первое же Рождество после того, как Адель была так обманута и опозорена, она испекла фруктовый кекс (только один!), тщательно упаковала его в коричневую бумагу и отправила куда-то на север. И это стало для нее ежегодным ритуалом. Фруктовый кекс в оберточной бумаге отправлялся на север. И вот однажды посылка с кексом вернулась. Поперек наклейки с именем и адресом красными чернилами было написано: «Адресат скончался». После этого тетя Адель ввела новый ритуал — она по-прежнему пекла на Рождество фруктовый кекс, упаковывала его и отсылала только затем, чтобы по истечении двенадцати дней получить посылку обратно. Никто ее не спрашивал, зачем она это делает, если предполагаемый получатель уже усоп. По мере того как тетя Адель становилась старше и люди, посетившие ее несостоявшуюся свадьбу, умерли один за другим, оказалось, что никто уже не помнит и имени коммивояжера. А Адель не имела намерения обсуждать это. А потом, как это бывает в маленьких городишках, начали распространяться слухи. Сначала говорили, что тетя Адель все-таки вышла замуж за своего коммивояжера и что сценарий с несостоявшимся венчанием был придуман ею самой, чтобы избежать трений в семье. Поэтому ее супруг жил в подвале и выходил на Божий свет только тогда, когда старшие Ловетты уезжали в одну из своих частых поездок. А фруктовые кексы были знаком внимания к новообретенным родственникам, которых Адель никогда не видела, потому что они отказывались покинуть свой городок или ферму, а Адель не желала покидать Саванну.
Позже распространился слух о том, что Адель убила своего коммивояжера и закопала его труп в подвале, а чтобы не забыть этого места, оставила там образец чемодана, которые коммивояжер продавал. Но с этим слухом было покончено раз и навсегда, когда однажды подвал затопило и чемодан при этом не всплыл, к огромному разочарованию многих жителей Саванны.
Вскоре после этого и вплоть до смерти Адели Ловетт начал циркулировать еще один слух: якобы Адель Ловетт, эта мисс Хэвишемnote 2 Саванны, отравила своего заблудшего жениха фруктовым кексом и продолжала посылать отравленные фруктовые кексы на север и после его ужасной смерти в надежде на то, что эти смертоносные подарки прикончат и остальных членов его семьи. Но раз уж он был коммивояжером и северянином, никто в Саванне о нем не сокрушался. Просто все сторонились Адели Ловетт и уступали ей дорогу, если встречали ее на улице.
К тому времени, когда я въехала в ее дом, эти упорные слухи укоренились и обрели статус реальности в умах всего населения Саванны. На ее похороны пришли немногие, и стыдно признаться, но меня там не было. Я даже не знала, где она похоронена. К тому времени она была так стара и прошло столько лет с тех пор, как я видела ее в последний раз, что мне казалось, что она давным-давно отошла в мир иной.
Я вошла в ее дом, испытывая некоторое чувство вины за то, что вторглась в мир тети Адели и нарушила ее покой. И странно было находиться там одной, окруженной вещами, любимыми ею и определяющими стиль ее жизни. В первый день, который я там провела, я ощутила и «благоухание» плесени и остро-сладкий запах ее цветочных духов. Открыв буфет в столовой, я обнаружила там не менее дюжины упаковок, очевидно, с кексами. На всех красовался обратный адрес, а имя и адрес получателя были аккуратно и тщательно вырезаны. Я нерешительно развернула одну упаковку, страшась того, что могла увидеть в картонной коробке. В голове у меня промелькнула ужасная мысль, что там могут оказаться части тела коммивояжера. Но вместо этого я обнаружила высохший фруктовый кекс. Всего только старый фруктовый кекс. В этом одиноком кексе было нечто очень печальное. Без обертки он казался нагим и беззащитным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27