Я ведь учился в религиозной школе.
— Нет. В «Оклахоме» никакой потаскушки не было! В этом спектакле я играла роль тетушки Эллер.
Снова наступило молчание.
— Это была маленькая, но очень важная роль. Вокруг нее развертывалось действие. Начиналось там с того, что я на сцене сбивала масло. Помните? Такая сварливая, но все равно очень милая тетушка Эллер.
— Конечно. Ведь все действие связано с ней и все вращается вокруг нее.
Среди этого всплеска приятных и веселых воспоминаний как-то забылась серьезность ситуации.
— Простите меня, — очнулась я, — не стоит забывать, что наша коллега пропала и, весьма вероятно, что ее нет в живых.
— Но труп не найден, — упрямился Бен, — и на работе она не появилась. Мне сдается, что…
— Хорошо, Николь? — вдруг донесся до меня голос Мэри Клэр, старавшейся перекричать остальных.
— Что?
— Ты произнесешь несколько слов во время мемориальной службы? Во время ленча я поставлю на стол несколько свечей. Есть у кого-нибудь Библия?
— У нас есть ролик по детскому варианту Библии. Подойдет? — предложил Стив.
Они все еще продолжали спорить, когда я ушла со студии. Хотя в половине девятого утра, пожалуй, было слишком рано для ленча, мне не терпелось удрать от них как можно скорее.
Ко времени, когда я вернулась, Мэри Клэр была вынуждена сама вести мемориальную «службу», что было мне на руку, и тон этой службы вполне соответствовал столь любимым Мартой торжественным шествиям. Большинство моих коллег сочли странным, что я отказалась произнести речь на доморощенной панихиде, посвященной Марте. Я не могла не задуматься о том, какие у них будут лица, когда они узнают правду.
Кристофер Куинн позвонил днем, чтобы подтвердить свое приглашение. Пока я с ним разговаривала, меня не покидала мысль о том, что я могла бы еще все переиграть, но мне не хотелось отступать от раз принятого решения. Я пойду на свидание с ним, и, что бы ни случилось, такова будет моя судьба.
— Я слышал, здесь есть славное местечко под названием «У Элизабет» на Тридцать седьмой улице. Надеюсь, вы не станете против него возражать? Уже заказан столик.
Слушая его, я вспоминала странные короткие записочки тети Адели. Всего неделю назад я наткнулась на одну из них: «Встретишь свою судьбу в тридцать семь…»
Странно. В тот момент я полагала, что это намек на возраст. И меня передернуло от суеверного предчувствия. Я даже подумала, уж не устроить ли мне через несколько лет пышное празднество, арендовать большой зал и найти на этом балу свою судьбу.
— Так вам это подходит? Заехать за вами домой или вы предпочтете встретиться прямо там?
— У меня есть машина, и я подъеду к ресторану. Это облегчит дело.
— Вы хотите превратить наше свидание в обычную деловую встречу? Вы не позволите мне сыграть роль рыцаря?
Говорил он вовсе не как полицейский, но мне это как раз и не нравилось. Не говоря уже о том, что названный им ресторан намного превосходил мои скромные средства, как и заработок простого полицейского. Откровенно говоря, я не запомнила остальной части нашего разговора. В памяти у меня осталось только, что он был кратким.
Я как-то промучилась остаток дня, потом освежилась, подновила макияж и двинулась навстречу судьбе. Кристофер Куинн был уже на месте. Он выбрал столик в уютном и тихом уголке. Свечи отбрасывали оранжевый отблеск на скатерть. В ведерке со льдом охлаждалась бутылка вина. Если теперь полиция обставляла беседу с подозреваемыми таким образом, то, должно быть, судопроизводство и вся система юстиции шагнули далеко вперед.
Как только я вошла, он встал и с улыбкой приветствовал меня. На нем был спортивный пиджак и свитер. Мне пришло в голову, что ведь он на каникулах. Уж не знаю, что это значило для него. Но главным было то, что он явился не из отделения полиции, а оделся в цивильную одежду ради меня. Насколько я помнила, никогда ни один мужчина для меня этого не делал. Никогда!
Глубоко вздохнув, я протянула ему руку, и ямочки на его щеках показались мне еще глубже. Его пальцы сжали мою руку. Кристофер Куинн подался вперед и поцеловал меня в щеку.
— Кто-нибудь говорил вам, что вы поразительно похожи на Айрини Данн?
Он отодвинул от стола мой стул, и на мгновение я заколебалась.
Большинство известных мне представителей противоположного пола выдвигали стул из-за стола, только если собирались тотчас же задвинуть его на место. Но он не спешил. Вместо этого он положил руку мне на плечо прежде, чем сесть на свой стул.
— Айрини Данн? — переспросила я. — Никто не говорил, но она всегда была одной из моих любимых актрис.
— И моей тоже. Особенно в «Ужасной правде».
Вот так начался наш обед. Мы говорили о кино, о книгах, о старых телепередачах.
Больше чем на час я забыла о своей настоящей жизни. Я просто наслаждалась свиданием с самым замечательным из мужчин. И самым завораживающим в этой встрече было то, что Кристофер умел дать мне почувствовать, что и я для него замечательная собеседница и что он тоже получает удовольствие от моего общества. Он смеялся моим шуткам, таким, которые обычные люди встречают полным непониманием и лишенным всякого выражения взглядом и стараются поскорее сменить тему разговора. Он хорошо понимал меня, даже если я выражала свои мысли не прямо. Когда я заговорила о своей карьере, он сказал, что с ним вечно происходило то же самое, он понимал карьеру как неизменный и тяжкий труд, в котором есть азарт и элементы игры.
Улавливаете, на что я намекаю? Он прекрасно понимал, что я хочу сказать. И вот тут-то меня снова начали одолевать сомнения. Я решила слегка изменить направленность нашего разговора и принялась расспрашивать о его работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27