Его ладонь сжала ее руку еще сильнее.
— Эм, я люблю тебя.
На улице протарахтела повозка, и голоса раннего утра напомнили ей о том, что рабочий день вот-вот начнется.
— Наверное, тебе лучше идти в контору. — Она нехотя отвела взгляд.
Вместо ответа он встал, не отпуская ее руки, и притянул ее к себе.
— Попозже, Эм. — Его рот был у самого ее уха, губы слегка касались его, вызывая дрожь во всем ее теле. Потом на его губах заиграла понимающая улыбка. — Попозже.
Глава 7
Школа была в ужасающем состоянии. Эмма осторожно перешагнула порог, пораженная тем, что помещение может одновременно быть таким промерзшим и таким душным. В каждом углу скопились пыль и грязь, и только пошаркав подошвой о пол, она смогла определить, что он сделан из широких деревянных досок.
Стены когда-то побелили, но побелка уже осыпалась. Учительский стол в передней части комнаты покрывали чернильные пятна, однако чернильницы и подставка для перьев были пустыми. В классе стояли грубые скамейки, а скамейки повыше служили столами. Они по большей части оказались сломанными. Очаг был завален мусором, а когда Эмма подошла поближе, то обнаружила, что в нем устроил гнездо какой-то зверек.
На прошлой неделе у Эммы было много работы: она помогала Цоллерам организовывать достойную рождественскую выставку товаров, «как в Филадельфии», большинство идей для которой она почерпнула из витрин Мэйси, и они не имели ничего общего с Филадельфией И еще она приглядывала за маленьким Джорджем Ларсоном, чтобы Ребекка успела изготовить заказ Цоллеров. Ей даже не приходило в голову, что деревянная хижина, служившая школой, окажется в таком плачевном состоянии. В конце концов, она простояла пустой меньше года.
Школа должна была открыться через два дня. Миссис Цоллер, весело распродавая свои товары взволнованным покупателям, действительно ухитрилась убедить большинство жителей городка позволить новой учительнице попробовать свои силы. Ее предшественник, как узнала Эмма, брал за посещение школы пять центов за ученика в неделю. Эмма потребовала вместо оплаты лишь несколько поленьев для очага. Все остались довольны, но отказ от денег внушал некоторые подозрения.
Тем временем Ребекка придумала необычные украшения. Эмма объяснила ей некоторые основные идеи, испытанные и привычные образы Нормана Роквелла, на которых она выросла. Ребекка кивнула и взялась за дело.
Результат получился удивительным. Ее Санта-Клаус щеголял в сине-зеленом костюме, украшенном тесьмой, а на его моложавом лице красовались пышные рыжие усы. Все ангелы широко улыбались, и на головах у них были колпачки Ясли были установлены в вигваме, окруженные мощными буйволами, и у младенца Иисуса в ручке был зажат початок кукурузы Эти игрушки у жителей Овертон-Фоллза шли нарасхват, ведь у них не было заранее определенных представлений и еще меньше — предубеждений.
Эмма Грэхем в одиночку внедрила дух коммерции в празднование Рождества. Хотя ее немного мучили угрызения совести и она выслушала суровую проповедь от священника ближайшей пресвитерианской церкви, трудно было отрицать ту радость, которую всем доставляли эти украшения. Особенно детям.
По мере приближения дня открытия школы Эмма знакомилась с некоторыми из своих будущих учеников. И в ней начала нарастать паника. Это была странная идея: одна комната, один учитель, и ученики всех возрастов — от пяти до шестнадцати лет. Она не имела представления о том, что они уже знают, как их учить и с чего начать. Пока она была занята помощью Ребекке, ей удавалось гнать от себя сомнения в реальности той задачи, за которую она взялась.
Но, стоя в грязной промерзшей комнате, уставленной сломанными скамьями, где дыхание клубами вылетало изо рта, она впала в отчаяние, понимая, что ей просто не справиться с этой работой.
— Боже мой! — прошептала Эмма, смахивая паутину с лица и подходя к классной доске. На ней еще сохранились остатки записи давно законченного урока. Элегантным, прекрасным почерком были написаны четырех — и пятисложные слова, старинные слова, поэтичные слова, значения которых она не понимала. — Я не могу. — Эмма покачала головой. Он чем она думала? Это же не налаженная школа, где есть директор, секретарь и даже ворчливая уборщица. Книги отсутствуют. Нет аккуратно переплетенных пособий для учителя, нет даже старших учителей, чтобы посоветоваться. Эмма совершенно одна должна обеспечить детей — некоторые из которых уже почти взрослые — всем, что им необходимо. Это невозможно.
Эмма попятилась от доски, наткнулась на шаткий стул и медленно опустилась на него.
Наверное, они смогут уехать из города. Майкл ведь способен жить где угодно, рассуждала она. Они просто улизнут ночью, оставив записочку для миссис Цоллер, в которой объяснят, что заболел их родственник в дальнем штате и они уехали на несколько недель.
Только Майкл никогда не поступит так с судьей Хокинсом и со своими клиентами. Он никогда не убежит, не поступится своими обязанностями. Как его разочарует ее неудача!
Слезы наплывали на глаза, погружая в туман ужасное состояние комнаты. Теперь она выглядела приветливой, запущенной, но теплой. Возможно, когда-нибудь кто-то другой сможет сделать школу такой уютной, как это представляется ее полным слез глазам, но не Эмма будет этим человеком. Надо рассказать обо всем Майклу как можно скорее.
В то памятное утро он брился, что-то напевая, думая о хорошем и надеясь на нее. Он не понимал, что она не в состоянии справиться с задачей, за которую сама взялась с таким пылом. Она обманщица.
Она даже не настоящая жена ему. Обманщица, самозванка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22