Он видел, как О'Нил шел по Уотер-стрит к своей конторе. Здание располагалось на углу, и это хорошо, пламя разгорится сильнее – его раздует ветер с реки.Улица, как всегда в этот час, опустела. Он подошел к зданию конторы «Торговые суда О'Нила», сжимая в руках холщовый мешок, как вдруг из таверны напротив вышли трое подвыпивших матросов.Он прижался к стене, укрывшись в тени. Моряки громко хохотали, похлопывая друг друга по спине и плечам и обмениваясь отрывочными фразами о каких-то женщинах с именами «Косоглазая Джейн» и «Полоумная Мэри».– Скорее! – прошипел он, как будто это могло их поторопить. Впрочем, вскоре они двинулись нетвердой походкой вдоль по улице, и голоса их стихли.Наконец-то улица свободна.После, размышляя над тем, что совершил, он вспомнил, как быстро занялись старые деревянные ступеньки, когда он поджег фитиль. И рванул с места со всех ног....Звон пожарных колокольчиков перебудил весь дом.Селия, полусонная, накрыла голову подушкой. Почему пожарные фургоны всегда поднимают такой шум? Ну вот, прогрохотали мимо – крики пожарных слились с цокотом подков лошадей.И она снова погрузилась в сон...На следующее утро еще до завтрака Селия первым делом поднялась наверх, в дядюшкин кабинет.Конечно, все это ей привиделось во сне, но проверить все-таки надо – а вдруг правда?В комнате было холодно, и она потерла руки и поплотнее закуталась в шаль.Красный атлас в кожаном переплете. Где он? Несколько месяцев назад, когда они с тетей разбирали дядины бумаги, он ей попадался. Да, она положила его на полку плашмя, потому что он оказался слишком большим и не мог встать в ряд с другими книгами.Ага, вот он. Лежит там же, где она его оставила. Волнуясь, Селия открыла потертый тяжелый атлас и чихнула от пыли.Внутри ничего не было. Она улыбнулась. Что ж, значит, это всего лишь сон. Но очень похожий на явь. Слова дяди Джеймса, его голос – все это она слышала отчетливо, словно и не спала.Селия хотела было закрыть атлас и положить его на полку, но в последний момент передумала и раскрыла его на середине.Посередине в толще страниц было вырезано отверстие, в котором лежал ключ.Девушка оторопело захлопала ресницами. Должно быть, она видела ключ, но забыла. Да, это вполне возможно.Ключ как ключ – черный, с виньеткой в виде листика клевера.Селия перевела взгляд на сиденье у подоконника. А что, если попробовать?Подушки снялись легко, но потом пришлось порядком потрудиться, чтобы снять деревянное основание, которое сидело плотно и не имело никаких зацепок. В конце концов подалось и оно.Чешуйки белой краски посыпались из-под ее пальцев. Она боялась заглянуть внутрь – вдруг там ничего нет? Ей стало страшно.Мысленно прочитав молитву, Селия приподняла доску. Под ней в углублении, о существовании которого она и не подозревала, считая основание цельным куском дерева, лежала шкатулка.Ничего особенного. Вроде тех коробочек, в которых хранят все самое ценное на случай пожара. Она была сделана из металла, с крышкой в виде купола, но без орнамента и резьбы. Шкатулка, конечно же, была закрыта на замок.Селия взяла ключ, и он с легкостью вошел в замочную скважину. Щелчок – и шкатулка открылась.В ней оказались какие-то бумаги, плотно уложенные в пачки. Взяв шкатулку, она уселась в кресло за столом и положила ее к себе на колени.Самый верхний лист бумаги был исписан знакомым почерком дяди Джеймса.«Дорогая моя!Коль скоро ты читаешь это письмо, я уже покинул этот грешный мир. Не горюй обо мне – я прожил долгую и счастливую жизнь. И самое дорогое мое воспоминание – ты, моя любимая племянница.Но довольно сентиментальных излияний. Здесь лежит то, что твои родители сохранили для тебя на случай своей кончины. Естественно, я открыл эту шкатулку только после того, как до нас дошли вести об их трагической гибели. Но ты должна знать, что они очень любили тебя и продолжали заботиться о тебе и после смерти. Ты можешь спросить меня, почему я никогда раньше тебе об этом не рассказывал и не показывал твое законное наследство и, если хочешь, приданое. На это имелись три причины. Во-первых, твоя тетушка, моя ненаглядная Пруденс. Хотя я люблю ее всем сердцем, я не слепой и прекрасно вижу ее недостатки, главный из которых – тщеславие. Она бы наверняка посчитала твое наследство своей собственностью, поскольку мои доходы ее не устраивали. Поэтому я и скрыл эти деньги от нее, от тебя и от всех остальных.Вторая причина для тебя теперь, к сожалению, очевидна. Я по уши в долгах. Я надеюсь поправить положение, прежде чем перейду в мир иной, но может случиться так, что мне это не удастся. Это твое наследство, Селия, а не мое. И я прошу тебя не использовать его на выплату моих долгов. Поскольку я теперь в могиле, ты должна слушаться меня, мисси. Это моя последняя просьба, так будь добра, исполни ее!Третья причина представляется мне гораздо менее очевидной, но не менее важной. У меня сложилось впечатление, что ты не собираешься в скором времени замуж, если собираешься вообще. Я с пониманием отношусь к твоему решению. Твое приданое (во всяком случае, то, что осталось бы от него, если бы о нем прознала наша обожаемая Пруденс) сделало бы невозможным твое одиночество (мне не нравится выражение «старая дева»). Джентльмены с намерениями честными и не очень толпились бы у твоих дверей денно и нощно, и мысль об этом способна отравить мне существование даже на том свете.И последнее. Я не осуждаю тебя за то, что ты не торопишься замуж. Но союз с достойным человеком, дорогая моя, способен подарить нам рай на земле. Если ты встретишь свою любовь, Селия, береги ее – это слишком ценный дар, чтобы им можно было пренебречь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72