Из-за этого было невозможно открыть не только этот ящик, но и те, что снизу и сверху.Селия закрыла глаза, в висках у нее стучало. Все, к чему она ни прикасалась в последнее время, обращалось в прах. Значит, среди этого хлама и пыли ей и надо укрыться от суетного мира.Удивительное спокойствие снизошло на девушку, как будто пыль и хлам обладали свойством завораживать и усыплять, как снотворное. Здесь такая тишина, все звуки замерли далеко-далеко. Мертвая тишина.– Девочка моя, – услышала она над ухом чей-то шепот. Наверное, она заснула, потому что сразу узнала голос. Ей привиделся дядя Джеймс – это понятно, ведь она в его святилище, в его любимом кабинете.– Ах, дядя Джеймс, зачем вы это сделали? – вздохнула Селия.Это сон, а во сне все понятно без дальнейших пояснений. И дядя понял, что она имеет в виду.– Я не думал, что умру так скоро, Селия. Я надеялся, что еще успею все поправить.– А тетя Пруденс обвиняет меня, – пробормотала она.– Нет, все не так. Просто она всю жизнь привыкла думать только о себе, но я любил ее. Когда мы впервые встретились, она была одной из самых красивых девушек Нью-Йорка и не задумывалась о том, что красота с возрастом увянет. Она тебя любит. Но сейчас ей плохо, она несчастна. И ты просто подвернулась ей под руку.– М-м-м, – ответила Селия, погружаясь в забытье.– Прежде чем ты уснешь, дорогая, послушай меня. Для тебя тут кое-что есть.– Пресс-папье в виде стеклянного шара с индюшачьей головой? – Она устало улыбнулась.– Пора бы запомнить, что это был индюк самого Бенджамина Франклина, тот самый, о котором...– Знаю, знаю. Тот самый, о котором он думал, когда решил сделать индюка нашим национальным гербом. А в результате выбрал плешивого орла. Интересно, кому принадлежало это пресс-папье?– Слушай, мисси, не отвлекайся. – Таким тоном дядя Джеймс всегда ее бранил. Вот уже много лет он не называл ее «мисси». – Слушай внимательно. Загляни в красный атлас...Селия проваливалась в сон, как в вату. Как здесь уютно и спокойно!– Слышишь меня? – позвал дядюшка.– Да, дядя Джеймс. Красный атлас.– Хорошо. В нем ты найдешь ключ. А под подоконником, прямо под дощечкой сиденья, найдешь шкатулку, к которой ключ и подойдет. Ты слушаешь меня?Ах, как хочется спать! Наконец-то она нашла укромный уголок, где ей никто не помешает.– Ключ в атласе, – сонно повторила она. – Шкатулка под подоконником.– Молодец, – одобрил ее голос. – И вот еще что, Селия.– М-м-м?– Здесь все дышит миром и спокойствием. И красота такая. Твои мама и папа смотрят на тебя отсюда и по-прежнему тебя любят. Они наставили тебя на правильный путь.Селия уснула с улыбкой на лице, а по се щеке катилась слеза.Селия проснулась от громкого стука в дверь. Она резко открыла глаза, не разобрав спросонья, где находится. Вокруг темно. Как долго она спала?Доковыляв до двери, она повернула ручку замка. На пороге стояла Эйлин с масляной лампой в руке.– Мисс! То есть миссис О'Нил...– Да, Эйлин. Я, должно быть, уснула.– Миссис Купер прислала меня узнать, будете ли вы ужинать.– А который час?– Почти девять часов вечера.– Все ушли?Она хотела спросить, ушел ли Брендан, но решила не показывать виду, как это для нее важно.– Да, мэм. Все ушли.Селия застыла в задумчивости. Что теперь делать? Придется поужинать, а потом лечь спать в ту же постель, в которой она спала в течение двадцати с лишним лет. Если не считать парочки исключений из этого правила.Нет, она все-таки должна спросить.– А мой муж?– Он ничего не сказал. Сразу после того, как вы поднялись наверх, он ушел. – Эйлин пожала плечами.– А он сказал, куда пошел?Лампа отбрасывала на потолок зловещие тени.– Нет, мэм. Он ушел вместе со всеми. Мистер Стивенс ужасно расстроился.– Нуда, охотно верю, – процедила Селия сквозь зубы.– Мэм?– Ничего, Эйлин. Благодарю тебя. Я сейчас спущусь. Окинув напоследок взглядом дядюшкин кабинет, она невольно задалась вопросом, что же вызвало такой необычный сон?Брендан чувствовал, что-то не так.Поведение Гаррика больше нельзя списывать на страдания от утраты близкого человека. Все гораздо сложнее. Он видел, как испугался его друг, что Аманда может заговорить с того света.Конечно, сеанс – чистейший обман. Но реакция Гаррика непосредственная и искренняя.И в то же время слова, которые произнесла Аманда, тоже заставляют задуматься. Она сказала, что Брендан не виноват в том, что она упала в детстве.Какая чепуха! Почему бы ей не вспомнить недавние события? Сказала бы, кто виновен в ее смерти.А так – это какая-то бессмыслица.После сеанса, если его можно так назвать, Брендан сослался на дела и покинул дом на площади Вашингтона. Он направился к себе в офис на Уотер-стрит. В тавернах, расположенных по соседству, уже веселились и дрались.Неудивительно, что аренда помещения стоит здесь так дешево. Заведения Уотер-стрит пользовались дурной славой, взять хотя бы музыкальный салон Джо Аллена – вывеска служила прикрытием для публичного дома. Аллеи, бывший студент-богослов, настоял на том, чтобы в каждом кабинете его «салона» выставили на видном месте Библию.Сестра могла сказать все, что угодно. К примеру, упомянуть о родителях. Или других, более важных событиях из своей жизни. Но к чему вспоминать полузабытый случай из детства – кто из нас не разбивал нос или коленку?О'Нил шел мимо знаменитых на всю округу притонов Уотер-стрит, разглядывая прохожих. В этом районе нельзя разгуливать беспечно.Вот здесь танцуют, а также грабят и убивают, что нисколько не обескураживает постоянных посетителей. Они выстраиваются в длинную очередь, чтобы попасть в это сомнительное заведение. Таверны, ветхие, как нищие лачуги. Из их широко распахнутых дверей несется зловоние, причем у каждой забегаловки оно свое, ни на что не похожее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72