Но сегодня Перрин слишком устала, чтобы обижаться.
— Неужели ты и в самом деле веришь, что я хочу выйти замуж и спать с совершенно незнакомым мужчиной? — спросила она, глядя на Коуди.
Желваки заиграли на его скулах, он с шумом выдохнул.
— Нет. — Отступая от нее, Коуди повернул лицо к зареву, мерцающему на горизонте.
Весь день густой дым лесного пожара плыл в их сторону. Коуди молча стоял, глядя на далекое оранжевое зарево, затем снова повернулся к Перрин.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за Эйбла. Это ты хочешь услышать? И я не хочу, чтобы все отвернулись от тебя, если Кора расскажет, что видела, как мы обнимались.
Такая возможность приходила в голову и ей.
— То, что ты оплатишь мой проезд, никоим образом не изменит того, что произойдет в будущем.
А она знала: что-то назревает. Уже несколько дней большинство женщин избегали смотреть ей в глаза.
Перрин сжала в руках мешочек. Монеты звенели, словно колокола свободы. И поскольку она теперь уже не та женщина, какой была до того, как убила человека, Перрин вдруг поняла: она примет деньги и свободу, которую купит на них.
Подняв голову, она смело взглянула в потемневшее от загара лицо Коуди:
— Если ты думаешь, что после этого я приду к тебе в постель… то ошибаешься.
А ведь ей хотелось совсем немногого. Сделать всего лишь один шаг вперед, один маленький шажок — и она окажется в его объятиях, она прижмется к его сильному, мускулистому телу. Она…
— Учти, больше такого не повторится. Никогда я не предложу ни свою постель, ни свое тело мужчине, который не может или не хочет любить меня настолько, чтобы предложить совместное будущее. — Перрин смотрела ему прямо в глаза. — Я училась заново уважать себя, и это был тяжкий переход по гористой местности, порой я продвигалась всего на дюйм. Но мне по душе тот новый человек, которым я становлюсь, Коуди. Никогда не думала, что такое может случиться. В конце концов, я действительно хочу воспользоваться последним шансом. И не собираюсь губить свое будущее ради мужчины, который пусть и желает меня, но не может связать со мной свою жизнь. — Подбородок ее приподнялся, глаза сверкали.
Коуди рот раскрыл от изумления.
— Погоди минутку. Разве я сказал, что ты будешь связана этими деньгами? Вроде бы нет…
— Ты мне небезразличен. И даже слишком небезразличен. И не будь ты таким упрямым, то признался бы, что и ты неравнодушен ко мне.
Она смотрела на него вызывающе. Он должен признать: она сказала правду. Но, конечно же, гордость не позволяла ему и слова вымолвить.
— Но нет, у тебя свои планы, и в них нет места женщине. Поэтому… и в моих планах не будет места тебе.
— Перрин, ты самая невыносимая женщина из всех, кого мне приходилось встречать! И к тому же бессовестная! Ты требуешь от меня ни много ни мало предложения руки и сердца!
— Если бы у меня оставалось чуть больше сил, этот разговор привел бы меня в замешательство. Но правда в том, что мы действительно неравнодушны друг к другу. Мы с тобой видели друг друга в любом настроении. Мы видели самое хорошее и самое плохое. Я знаю, что ты хочешь заиметь ранчо, которое сможешь назвать своим домом. И знаешь, что я хочу снова ходить с высоко поднятой головой. Мы понимаем друг друга. Между нами — уважение, и дружба, и страсть. Нам было бы хорошо вместе. Но ты ужасно тупоголов, не можешь даже понять, почему именно тебе не хочется, чтобы я вышла замуж за Хораса Эйбла.
— Господи Боже мой! Такой на диво нескромной речи ты не смогла бы произнести, когда я впервые встретил тебя!
— Ты прав. Я изменилась. Убийство Иглстона научило меня, что жизнь коротка. Человек не может просто ждать того, чего он хочет. Мужчины знали это всегда, но я только что поняла: мне нужно быть прямой, доверять своему природному чутью и говорить то, что хочу.
Они смотрели друг на друга не отводя взгляда, лишь дым лесного пожара, попавший им в глаза, заставил их заморгать.
— Ты примешь эти деньги? — резко спросил Коуди, решивший говорить только об этом.
— Да, — ответила она, немного подумав. — Ведь я не хочу выходить замуж за Эйбла, и есть возможность избежать этого. Но я заработаю эти деньги. Это будет плата за то, что ты наймешь меня в качестве дополнительного стрелка.
— Что?!
— Мы все знаем, что Джейк Куинтон попытается еще раз украсть оружие и порох. Когда это случится, ты сам поставишь меня на линию огня. Для того и придумал все эти уроки стрельбы.
Коуди развел руками:
— Ты действительно хороший стрелок.
Перрин не могла остановиться. Она была слишком раздосадована, чтобы просто получать удовольствие от его смущения. Едва заметная улыбка тронула ее губы.
— Прикинь. — Перрин засунула мешочек с деньгами за корсет. — Если я не выхожу замуж за одного из орегонских женихов, значит, мне не положена и та часть дохода, которую.ты получишь, когда продашь оружие и порох. Следовательно, у меня не может быть личной заинтересованности в том, чтобы рисковать своей жизнью, защищая оружейный фургон. Поэтому я и беру плату в двести двадцать долларов за свои услуги в качестве стрелка.
Коуди смотрел на Перрин во все глаза, словно не узнавая ее.
— Это самая безумная логика, с которой мне приходилось сталкиваться!
— Я так устала, что сейчас, мне кажется, у меня голова кругом идет. Возможно, поэтому я и говорю такие вещи. Но мне пришла в голову мысль, — продолжала она, немного помолчав. — Ведь нелогично и обидно, что ты смотришь на меня так, словно я — единственный объект твоей страсти, а признать, что я тебе небезразлична, не можешь. Да, я возьму эти деньги, но больше о тебе и не подумаю, Коуди Сноу! Не стану страдать и мечтать о тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117