Она никогда не думала, что мужчина может доставить женщине такое наслаждение.
— Коуди! О, Коуди! — Пот увлажнил ее виски, нижнюю рубашку. Она тонула в горячих волнах страсти, сгорая в огне, который поднимался все выше и выше, пока наконец не довел ее до полета в какую-то бесконечность, и тогда… и тогда его тело увлекло ее в бездну и понесло среди звезд, горевших у них над головой.
Мгновение спустя плечи Коуди содрогнулись, и он сжал ее с такой силой, что Перрин едва не закричала от восторга. Голова его упала ей на грудь, они оба задыхались.
Перевернувшись на спину, он положил ее голову на свое плечо. Тяжело дыша, они смотрели на звезды и прислушивались к гулу насекомых и к приглушенным голосам, доносившимся из лагеря.
— С тобой все в порядке? — хрипло спросил он, прижимая свои губы к ее волосам.
Слезы блеснули в глазах Перрин. Теперь для нее не существовали другие мужчины. Никогда занятие любовью не будет похоже на это. Никогда ее страсть не будет так же сильна, и никогда она не почувствует, что умрет, если не подчинится мужчине. Все это только с ним, только с Коуди.
Закрыв глаза, Перрин вдыхала запах их остывающих тел и размышляла: как это могло случиться — быть женой одного мужчины, любовницей другого и не подозревать, что можно испытывать такое наслаждение, словно парить в воздухе.
Она взглянула на него, и Коуди поцеловал ее, теперь бережно и нежно.
— Ты на вкус словно яблоки и изюм, — пробормотал он, улыбаясь. Тихонько рассмеявшись, Перрин возвратила ему поцелуй. — Все было не так, как я себе представлял, — прошептал он, гладя ее по щеке. — Я представлял мягкую постель и твои волосы, рассыпанные по подушке…
— А я воображала… — Она проглотила слова и замерла в его объятиях. Кто-то карабкался на утес, мелкие камешки скатывались в темноту.
— Мистер Сноу! — Один из новых погонщиков немного помолчал, потом снова позвал: — Мистер Сноу!
Они лежали неподвижно в объятиях друг друга, едва дыша. Погонщик остановился почти в десяти ярдах перед ними, хлопнув шляпой по бедру, выругался, а потом направился вниз, продолжая громко звать Коуди.
Погонщик принес с собой отрезвляющий ветерок реальности. С гулко бьющимся сердцем Перрин резко села, опустив юбки. Приди погонщик на пять минут раньше, когда они с Коуди были так поглощены друг другом, так самозабвенно предавались страсти, они не заметили бы его, если бы даже тот присел рядышком с ними. Обхватив колени руками, Перрин потупилась, потрясенная возможностью такой близкой катастрофы.
— Перрин! — Он коснулся ее волос.
— Больше этого не будет, — прошептала она.
Все доводы против их близости обрушились на нее лавиной. Жених, ждущий ее в Орегоне. Женщины, которые станут ее соседками. Хорошая репутация, которую она изо всех сил старалась завоевать. Приподняв голову, Перрин смотрела невидящим взглядом в направлении далеких костров.
Она почувствовала, что Коуди смотрит на нее, как дрогнула и напряглась его рука, лежащая у нее на шее.
— Неужели ты действительно думаешь, что после того, что произошло этой ночью, мы сможем держаться друг от друга на расстоянии? — спросил он.
— Я хотела этого так же, как и ты, — прошептала Перрин, тихонько вздохнув. Она была рада, что ночь безлунная и он не увидит румянец, горевший на ее щеках. — Желание быть с тобой сделало меня бесстыжей, — прошептала она, уронив голову. — Я позволила страсти пересилить меня… Может, я и в самом деле шлюха, как говорит Августа.
— Перрин, Бога ради! — Коуди резко встал, заправляя фланелевую рубашку в штаны, затем тронул пальцами пуговицы.
— Все произошло случайно, только и всего. — Перрин посмотрела на свои руки. — В конце этого путешествия я выйду замуж. И это нельзя изменить. — Сердце ее дрогнуло и разбилось — Коуди не стал ей возражать. Не проронив больше ни слова, она встала, нашла свои панталоны и завернула их в шаль. Ей хотелось, чтобы он остановил ее, сказал, что сегодняшняя ночь не была случайной, что она для него что-то значит. Но Коуди продолжал смотреть в сторону поставленных четырехугольником фургонов.
— Это произошло, потому что…
— Тебя ищут в лагере, — резко оборвала она его, крепко прижимая шаль к груди. — Произошло всего лишь неизбежное. — Она глубоко вздохнула и заставила себя говорить спокойно, словно ей безразлично, что он сейчас думает, словно она не заметила его внезапной холодности — того, что он не подошел к ней и не обнял ее. — Все прошло. Мы можем даже притвориться, что ничего не случилось.
Она почувствовала его пристальный взгляд, почувствовала идущий от него холодок.
— Что, черт побери, ты несешь? Ты хочешь сказать, что я должен оставить тебе, уходя, золотую монету? — Он саркастически хмыкнул.
Перрин дернулась как от удара.
Коуди взял ее за подбородок и взглянул на нее сверху вниз горящим взглядом:
— Неужто для тебя это всего лишь удовлетворение вспыхнувшего зова плоти?
— А что же еще? — бросила она, отстраняя руку. — Я по крайней мере раз шесть слышала, как ты говорил, что не хочешь больше жениться. И ты говорил это, чтобы я услышала, верно?
— А ты считаешь, что поскольку мы… — Коуди махнул рукой туда, где они только что лежали. — Ты ждешь, что я теперь сделаю тебе предложение?
Его ирония ранила ее, словно нож, вонзившийся в грудь.
— А если бы ты переспал с порядочной женщиной? Со всеми уважаемой женщиной? Что бы ты сделал тогда? — Упрек вырвался у нее неожиданно, он был продиктован болью и гневом. — Как бы ты поступил?
— Перрин, ради Бога. Мы взрослые люди, Ты опытная женщина.
Она закрыла глаза и, покачнувшись, сделала шаг назад. Если она доживет до ста лет, и тогда Джозеф Бойд будет вторгаться в ее жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117