— Это все, что вы хотели сказать, верно? Полагаю, у вас тоже есть личный интерес в этом деле, мистер Сноу!
— Правильно. Мы потерпели убытки, лишившись одного фургона, и я хочу как можно выгоднее продать оставшийся фургон с виски. Но я не желаю продавать оружие и порох за гроши! Этот фургон составит нашу основную прибыль. Поэтому, если вы не хотите идти на компромисс, то я… Тогда мы возьмем оружие и виски, а вас оставим сидеть тут. Вот и все. Мы поедем дальше без вас.
— Неужели?
— Вы чертовски упрямы! Вы ведь слышали мое предложение — другого-то не будет. Никаких переговоров. Мы с ребятами отправляемся через тридцать минут. Поэтому решайте, поедете вы с нами или нет.
— Погодите. Мы еще не закончили.
Коуди повернулся, ожидая мгновенной капитуляции, но на лице Перрин не было и признаков того, что она готова сдаться.
— А как же с Корой? Она станет невестой?
— Это что, условие? — Он не верил своим ушам.
— Возможно.
Она шантажирует его. Она должна знать: он хочет как можно быстрее разрешить эту проблему и снова отправиться в путь. Пора показать ей, за кем тут последнее слово и кто принимает решения.
Однако опыт и здравый смысл подсказывали: если исход этого путешествия зависит от того, будет ли Кора Троп невестой или нет, тогда пускай. Значит, мистер Уайт нашел себе невесту.
— Поздравьте мисс Троп. Я уверен, из нее получится прекрасная жена фермера, — процедил Коуди сквозь зубы.
— Спасибо, Коуди. — Перрин неожиданно улыбнулась.
Он бросил на нее яростный взгляд:
— Если Кора не сможет оплачивать свой проезд, я ее оставлю в форте. И еще. Мне не нравится, когда меня шантажируют. Я этого не забуду. А теперь поговорите с остальными и примите решение. — Он ушел седлать лошадь.
Двадцать минут спустя появились все невесты во главе с Перрин. На лице ее было все то же упрямое выражение, выражение, знакомое ему до отвращения. Остальные смотрели хмуро и враждебно. Коуди подумал, что они с радостью четвертовали бы его.
— В чем дело? — прохрипел он.
— Мы считаем, что вы — самый плохой караванщик, о котором нам только доводилось слышать, и мы сожалеем, что именно вам пришлось везти нас через весь континент! — заявила Перрин. — Вы проявили преступное пренебрежение к нашим жизням и благополучию.
Несколько невест пробормотали:
— Слушайте, слушайте!
Коуди глубоко вздохнул и попытался сдержаться, не давать волю гневу.
— Так вы едете, черт побери? Или вы намерены остаться здесь?
— Мы принимаем ваши условия, — бросила Перрин. — Поскольку у нас, по всей вероятности, нет выбора. Но мы хотим гарантий, что вы продадите виски в форте Ларами и что Кора присоединится к нам уже как невеста.
— Согласен. Теперь вы все подберете свои подолы и заберетесь в фургоны! И побыстрее!
Женщины вскинули головы — словно метнули в него невидимые кинжалы. Через пятнадцать минут Коуди легким галопом подъехал к головному фургону и крикнул:
— Поехали! Но-о-о-о!
К его облегчению, мулы тронулись с места.
Господи, как трудно иметь дело с женщинами! А особенно с этой маленькой темноволосой красоткой с горящими глазами, которая была причиной всех его неприятностей.
Ему хотелось бросить ее на постель и показать, кто здесь хозяин.
Коуди громко рассмеялся, сообразив, что он не уверен, что выиграет в подобном сражении.
К тому моменту, когда они закончили разгружать фургоны и строить плоты для переправы телег через разлившуюся реку Ларами, а потом вновь нагрузили фургоны на другом берегу, всех шатало от усталости. Огни форта Ларами не соблазняли путешественников — слишком тяжелой оказалась переправа. Они поставили палатки и упали на влажные постели.
Несмотря на смертельную усталость, Мем не могла уснуть. Она ворочалась и металась, уставившись в крышу палатки и прислушиваясь к посапыванию Бути. Наконец тяжко вздохнула и отказалась от попыток заснуть.
Мем тихонько выбралась из палатки и шагнула в ночную прохладу. После грозы, сопровождавшейся градом, стало холодно, почти как зимой, хотя стояла середина лета.
Закутавшись в шаль, Мем закинула за спину огненно-рыжую косу. Она всматривалась в тлеющие уголья костра Копченого Джо, который он разводил, стоя под зонтиком, чтобы защитить свои пожитки от града и дождя. Но сейчас ночное небо было чистым, и Место у костра пустовало.
Мем уселась на влажное бревно у тлеющих углей. Время от времени она поглядывала на небо, наблюдая, как падающая звезда прорезает тьму. Ей пришло в голову: забавно, что днем, когда она страдала от жары, ей хотелось, чтобы пошел дождь, но вот похолодало, прошел дождь с градом — и ей захотелось, чтобы на небе появилось солнце. Мем невольно улыбнулась, коснувшись лица кончиками пальцев. Нос обгорел на солнце, и кожа стала шелушиться. Последние дни все женщины страдали от солнечных ожогов.
Неожиданно Мем заметила, что она не одна у костра. Кто-то присоединился к ней с другой стороны бревна. Мем вздрогнула.
— Простите меня, если я вас напугал, — извинился Уэбб.
Мем молча поднялась, кутаясь в шаль.
— Вы опять страдаете от головной боли?
Она не ответила. Задумалась. Может, ей уйти? Зачем мучить себя, оставаясь с ним наедине? Надо уйти, надо заставить себя уйти!
— Я беспокоюсь за Бути, — услышала она свой голос. И тотчас опустилась на бревно и уставилась на угли. — Она винит себя в смерти молодых погонщиков.
Мем поведала о встрече Бути с Джейком Куинтоном на ферме Адисона.
— Я узнал об этой встрече, как только она произошла, — сказал Уэбб. — Нам сказала мисс Бойд.
При упоминании имени Августы они погрузились в неловкое молчание.
Мем повесила голову и тихо вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117