Она делала это на глазах у Коры Троп, Уны Норрис и Бути и остальных невест, которые сбежались на крики. На глазах у караванщика и проводника-индейца.
С горькими слезами — слезами стыда — Августа бросилась на колени. Она обесчестила многие поколения Бойдов. И пусть лучше она умрет, чем опять посмотрит в лицо кому-то из каравана. ***
Коуди ждал, когда лагерь приготовится к ночлегу. Женщины перебегали от одного костра к другому и забирались в свои палатки. Он проведал животных, перекурил с Геком Келзи и Джоном Боссом, которые дежурили этой ночью, потом прошелся по периметру квадрата, образованного фургонами, и подошел к палатке Перрин. Легонько провел пальцами по пологу.
— Вы спите?
— Нет.
Внутри послышался легкий шорох, и Перрин выбралась наружу. Он протянул ей руку и помог подняться на ноги. Она уже сменила порванную одежду, в которой он в последний раз ее видел, и сделала что могла, чтобы вычесать грязь из волос. Сейчас на ней было простенькое шерстяное платье, застегнутое до горла. Черная коса спадала по плечу на грудь.
— У кострища Копченого Джо еще тепло, — сказал Коуди, заметив, что ее пальцы, придерживавшие концы шали, дрожат.
Перрин молча кивнула. Затем подошла к костру и уселась на буйволиной шкуре, наброшенной на бревно. Избегая смотреть на Коуди, она уставилась на огонь. Нелепо, но сейчас она напоминает разрисованную индейскую скво, подумал Коуди. Одну щеку пересекали уже заживающие царапины, которыми наградила ее Уинни Ларсон. Другая щека была помечена Августой Бойд.
Он присел на край бревна, обдумывая, с чего начать разговор. То, что он задумался об этом, удивило его. Обычно он говорил напрямик, не заботясь о том, как воспримут его слова. Но эта маленькая женщина обладала сбивающей с толку способностью вывернуть наизнанку все его мысли.
Сначала он считал, что Перрин Уэйверли — слабая, замкнутая и чувствительная к обидам особа. Впоследствии понял, что она не уверена в себе и в том, как ее примут остальные, и причина тому была веская. Но она не слабая. Видя ее неутомимые попытки поставить на ноги Уинни Ларсон, наблюдая, как серьезно она относится к обязанностям представительницы и как смело выражает свое с ним несогласие, Коуди пришел к выводу, что Перрин — мужественная женщина.
Ему уже не раз приходилось слышать сплетни о ней, и все же для него было ударом услышать подтверждение того, что Перрин — бывшая любовница Джозефа. Бойда. Что с ней случилось, когда Бойд постучал в ее дверь? Почему она ему не отказала? Что же, черт возьми, заставило ее замарать свое тело и свою репутацию?!
Будто почувствовав, о чем он думает, она наклонилась вперед и, обхватив руками колени, тихо сказала:
— Мы с вами встречались раньше, но думаю, вы не помните.
Коуди бросил взгляд на ее профиль и мысленно выругался. Она никогда не делает того, чего от нее ждешь, редко говорит то, что он ожидает услышать. До этой минуты он поспорил бы на седло, что она тотчас же засыплет его объяснениями по поводу драки с Августой Бойд.
— Вы ошибаетесь. Я бы помнил, если бы мы с вами встречались.
Тускло-коричневые одежды и выцветшие шляпки не могли скрыть такую редкую красоту. Он не забыл бы ее, если бы видел прежде. Эта стройная фигура, эти светло-карие глаза остались бы в памяти любого мужчины.
— То была мимолетная встреча. Нас не представили, друг другу.
— Думаю, вы принимаете меня за кого-то другого.
— Года три назад мой муж взял меня с собой в деловую поездку в Сент-Луис. Джэрин и его брат владели складами в Чейзити. Вниз по реке. — Перрин замолчала; она пристально глядела на огонь, словно видела свое прошлое в пляшущих языках пламени. — Джэрин был властный и ревнивый мужчина. Он обычно… — Она покачала головой, машинально подняв руки, как бы защищаясь от удара. — Мы переходили улицу. Это был наш второй день в Сент-Луисе. Какой-то мужчина столкнулся со мной, и я чуть не упала, он придержал меня за плечи. Джэрин… — Закрыв глаза, она прижала кончики пальцев к нижней губе. — Джэрин чуть с ума не сошел. Я думаю, он решил… Я не знаю… Во всяком случае, он стал с ним драться. Прямо посреди улицы.
По мере того как Коуди слушал, в его памяти всплывали картины давно забытого. Он вспомнил сцену, которую она описывала, вспомнил лошадей, встающих на дыбы в облаках пыли, повозки и всадников, пытающихся объехать дерущихся мужчин. Теперь он припомнил женщину в строгом черном платье с пелериной, напуганную и растерянную, стоявшую перед лошадьми и бранящимися возницами. Поля шляпки скрывали ее лицо.
Подняв голову, Перрин посмотрела в темноту за костром, пытаясь рассмотреть степного волка, который выл где-то у реки.
— Я не видела, как это случилось. Но у того мужчины был пистолет. Он выстрелил Джэрину прямо в живот. Мужчина продолжал стрелять, он, должно быть, сошел с ума, и один выстрел ранил человека, сидевшего верхом на лошади позади меня. — Она посмотрела в глаза Коуди: — Тогда вы выбежали из кузницы. И застрелили человека, который убил моего мужа.
Коуди вспомнил:
— Позднее я узнал, что его звали Джеймс Амберли. Он был торговцем лошадьми и славился своим вспыльчивым характером. Он бывал в переделках и до этого.
— Я так и не узнала его имени. И вашего также. Я не знала, кто вы, до тех пор, пока вы не побеседовали со мной перед этой поездкой.
Оранжевые тени, отбрасываемые костром, делали ее темные глаза слишком большими для изящного лица с мелкими чертами. К своему изумлению, он почувствовал желание погладить синюю жилку, которая билась под бледной кожей у нее на виске.
Она повернулась к кострищу.
— Брат Джэрина продал склады и отвез свою семью обратно на восток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117