Наконец у Лулу созрело решение завернуться в одеяло. Это была единственная возможность в данных обстоятельствах избежать простуды и надежно прикрыть обнаженное тело. Лулу завернулась в одеяло, пропустив его под мышками и закрепив на груди, и у нее получился своеобразный индонезийский саронг.
Взяв на всякий случай нож из буфета, Лулу перетащила свою постель в темный угол и села на нее. Приготовившись к встрече с незнакомцем, она крикнула:
– Входите!
Дверь медленно открылась. «Может быть, незнакомец тоже боится меня», – промелькнуло у нее в голове.
– Прошу прощения за вторжение, – промолвил он и, нагнув голову, чтобы не задеть перекладину низкого дверного проема, переступил порог сторожки. – Но на улице страшная непогода. – Он выпрямился и, закрыв за собой дверь, улыбнулся. – Я шел на запах дыма, – объяснил он.
Незнакомец действительно оказался цыганом. Он был темноволосым, смуглым, с карими миндалевидными глазами. Правда, с его цыганской внешностью не вязался прекрасный дорогой костюм. «Может быть, передо мной разбогатевший цыган?» – подумала Лулу. Ей вдруг почему-то стало весело. Должно быть, подобным образом на нее действовал волшебный чай, который она только что выпила.
– Вы цыган? – спросила она без обиняков с детской искренностью.
– Моя мать была цыганкой, – ответил незнакомец.
Дрожь пробежала по телу Лулу. Все происходящее казалось ей нереальным. У нее было такое чувство, словно она спит и видит удивительный сон. Молодой цыган был настоящим красавцем, он походил на принца. Лулу совершенно не боялась его.
– Хотите чаю? – спросила она.
– С удовольствием.
Он снял свою мокрую куртку и повесил ее на крючок рядом с платьем Лулу. Она встала со своей жесткой постели, чтобы налить незнакомцу чаю. Лулу чувствовала себя героиней одной из сказок братьев Гримм. Она находилась в затерянной в лесу сторожке вместе с прекрасным принцем, и к ним с минуты на минуту могла войти ведьма или добрая фея.
Лулу протянула незнакомцу кружку горячего чаю, и он с благодарностью принял ее.
– Почему вы оказались здесь, вдали от человеческого жилья? – спросил незнакомец.
– Гроза застигла меня в пути, – ответила Лулу. Она не хотела говорить о том, что заставило ее покинуть дом и отправиться в дорогу. – А как вы оказались здесь?
– У меня вышел из строя автомобиль.
Вот так цыган! Лулу бросила на него изумленный взгляд.
– Автомобиль? – переспросила она.
Машины были большой редкостью. Лулу могла по пальцам перечесть владельцев автомобилей. Принц Уэльский, русский царь, немецкий кайзер, сэр Эрнст Кассельс... И теперь к ним, очевидно, следовало прибавить этого богатого цыгана.
– Я совершил большую ошибку, не взяв с собой своего механика.
– Конечно, в нашей сельской глуши вам вряд ли кто-нибудь поможет отремонтировать автомобиль. Придется транспортировать его в Лондон.
– Да, я займусь этим, как только стихнет ливень, мисс?..
– Сара... Сара Рейнольдс, – быстро подсказала Лулу, назвав вымышленное имя.
– Уильям Филдинг к вашим услугам, – представился незнакомец. – Я очень благодарен вам за то, что вы разрешили мне укрыться в этой сторожке от проливного дождя. Вы не будете возражать, если я сниму сапоги? В них хлюпает вода.
– Конечно, снимите их и поставьте поближе к огню.
Филдинг, как и сама Лулу, промок насквозь. Его замшевые брюки прилипли к телу, словно вторая кожа. Но Лулу не могла посоветовать ему раздеться. После развода она стала с большой настороженностью относиться к мужчинам. Лулу, конечно, радовалась тому, что ей удалось избавиться от мужа. Ее жизнь изменилась к лучшему, однако сегодняшнее письмо тети вновь лишило Лулу обретенного было покоя.
– Вы, наверное, гостите в наших местах, – промолвила она, стараясь отогнать тяжелые мысли.
– Вроде того, – ответил Филдинг, разуваясь, и посмотрел на Лулу.
У него были замечательные глаза, темные, проникновенные, обрамленные густыми длинными ресницами. Это были поистине глаза поэта.
– Наверное, поломка автомобиля теперь задержит вас в пути. – Ее голос дрогнул, и он заметил это.
Лулу смутилась. Филдинг окинул ее внимательным взглядом. Лулу обладала яркой чувственной красотой. Филдинг был бы не прочь провести с ней время до утра в этой сторожке, он привык к любовным приключениям. Однако Лулу вела себя сдержанно. Не в правилах Филдинга было принуждать женщин к занятию любовью. Впрочем, ему не было необходимости делать это.
– Я наберу в чайник воды, – предложил он, поставив сапоги у печки.
– Да, пожалуйста.
Филдинг, выйдя на крыльцо, долил воды в чайник и поставил его на плиту.
– Я заварю чай, – сказал он, – а вы пока расскажите о Бакингемшире.
Филдинг, по всей видимости, чувствовал себя в чужой сторожке как дома. Он уверенно расхаживал по тесному помещению, задавал Лулу вопросы о местном климате и природе и внимательно слушал ответы. Когда чай был готов, он принес ведро и, перевернув его, поставил на дно, как на столик, две кружки и жестяную банку с печеньем.
– Вы не будете возражать, если я сниму рубашку и жилет? Я хочу просушить их. Если вы скажете «нет», я не обижусь.
– А что вы сделаете, если я обижусь? – игриво спросила она. Он обладал неотразимым обаянием, и Лулу словно пьянела без вина.
Филдинг улыбнулся. Его белоснежные зубы ярко выделялись на фоне смуглой кожи.
– В таком случае я не стану раздеваться, – ответил он.
– Вы всегда так галантны?
– Всегда. Моя мать-цыганка дала мне прекрасное воспитание, – сказал Филдинг, расстегивая жилет.
– Она действительно была цыганкой?
Он кивнул и вслед за жилетом стянул через голову рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37