И как вышло...
Она запнулась. Он смотрел на нее с сосредоточенным интересом:
- Ну, продолжай.
- Я хочу спросить, Руал, за что тебя... Только не ври.
Он чуть усмехнулся:
- А ты как думаешь?
Она помедлила. Опустила глаза:
- Я думаю... Что ты сам доигрался. Крутил, вертел, куражился... Есть
вещи, за которые...
Лицо его вдруг застыло - и она испугалась. Пробормотала, будто
оправдываясь:
- Но была же причина...
Радостно возопил первый утренний петух. Крик этот, не принеся Руалу
облегчения, подсказал выход:
- Сейчас рассветет - и я уйду.
- Куда?
- В дальнюю дорогу. Не бойся, я не собирался злоупотреблять
гостеприимством... твоей семьи.
Она вспыхнула:
- Ну и не надо было приходить!
- Ну и напрасно пришел...
- Ну и напрасно!
Он шагнул к двери - и наткнулся в полумраке на тяжелую рогатую
вешалку.
Его отбросило, будто ударом гигантского кулака. Задыхаясь, он упал на
пол, закрывая лицо руками, забился в судорогах...
Она в спешке наполнила стакан темной жидкостью, бормотала заклинания,
плела руками сложное невидимое кружево...
Марран не сразу пришел в себя. Он долго смотрел в приоткрывшуюся
дверцу печурки, приговаривая про себя: это огонь. Это огонь.
- Руал, очнись... ЭТО прошло... Теперь ты снова жив и будешь жить...
Что-то неприятно хрустнуло. Марран раздавил в руке стакан с остатками
напитка и теперь наблюдал безучастно, как белую салфетку пятнают черные
капли крови.
- Господин Легиар так презирает меня, что не соизволил самолично
снять заклятие... Послал мальчишку...
Она устало вздохнула, и, принимая из его рук осколки, осторожно
провела пальцем по линии пореза.
- Послушай меня, Руал. Ты никогда меня не слушал - послушай хоть раз.
Ничего не вернуть и ничего не исправить. Забудь о НИХ, и ты будешь жив...
И она поставила на стол совершенно целый стакан.
Марран разглядывал руку - глубокий порез на ней быстро затягивался.
Скрипнула кроватка в соседней комнате. Его собеседница насторожилась
было, но ребенок, пошевелившись, затих. Женщина испытующе глянула на
Маррана - и глаза их встретились.
- Ничего не исправить... - проговорил он с трудом. - Ты права...
Ящерица отращивает потерянный хвост много раз, до бесконечности. Но не
всем так везет...
- Руал, - сказала она решительно. - Я помогу тебе во что бы то ни
стало.
Он обнажил зубы в нехорошей усмешке:
- Спасибо. Я знал, что обязательно получу нового покровителя...
вместо старых!
Она поднялась:
- Ты не смеешь так со мной разговаривать!
- А ты преврати меня во что-нибудь, - посоветовал он без улыбки. -
Увидишь, как это просто теперь, - и тоже встал.
Они стояли друг против друга, и ей приходилось задирать голову, глядя
ему в глаза.
И тогда он ее обнял.
Растерявшись, она забилась, как пойманная пичуга. Он оторвал ее ноги
от земли и поднял так, что их лица оказалось на одном уровне. Она
ослабела.
- Прощай, - сказал Руал Ильмарранен по кличке Марран. - Прощай,
Ящерица. Я не приму твоего покровительства, как ты когда-то не приняла
моего.
И он осторожно поставил ее на пол.
Они снова смотрели друг другу в глаза, и она задирала голову выше,
чем надо - чтобы слезы вкатились обратно. Он улыбнулся с трудом - тогда
она встала на цыпочки и быстро поцеловала его в запекшиеся губы, чтобы в
следующую секунду резко оттолкнуть.
За окном светало - женщина по имени Ящерица отошла к окну,
отвернувшись от Маррана.
- Все, - сказала она глухо. - Теперь уходи.
Догорали свечи. На столе осталась белая салфетка, запятнанная каплями
крови.

...Когда я добрался до пристани, солнце уже садилось в горку
безмятежных золотых облаков. Ларт виден был издалека - одетый во все
черное, как и подобает странствующему магу, он взад-вперед расхаживал по
пирсу. Ветер живописно развевал его длинный плащ.
Я смиренно поставил дорожный сундучок у высоких ботфорт.
- Ну? - спросил он скучным голосом.
Я доложился, опустив, впрочем, последний эпизод.
- Это все? - осведомился Ларт, наблюдая за приближающейся шлюпкой.
Я собрался с духом.
- Вам привет, хозяин. От некоего Маррана.
Шлюпка неуклюже привалилась к пирсу. Ларт покусал губу и ничего не
ответил. Тогда я обнаглел.
- И попрошу, если можно, в будущем избавить меня от подобных
испытаний.
Не ответив ни слова, он круто повернулся и пошел прочь, навстречу
матросам из шлюпки, которые, кланяясь и приседая, приглашали нас занять
места на зафрахтованном суденышке.

В каюте на двоих, самой роскошной на этой посудине и все равно
удивительно тесной и темной, я разбирал багаж, слушая доносившийся с
палубы через приоткрытое окошко разговор Ларта с капитаном. Они уточняли
курс: хозяина, как всегда, тянули рифы и мели, шкипер несмело возражал.
Наконец, звякнули монеты, и разговор был свернут. Заскрипели ступеньки,
противно подпела дверь, каюта наполнилась сначала мутным вечерним светом,
а затем Лартом, который за все задевал кончиком шпаги и вполголоса
ругался. Я помог ему снять плащ. С палубы доносились поспешные команды,
грохот якорной цепи и суматоха отплытия.
Ларт обрушился на койку, не снимая сапог. Я стал зажигать свечку, в
этот момент суденышко качнулось и я чуть было не свалился на хозяина.
Ответом было презрительное мычание. Я извинился.
Кораблик лег на курс, наполнив паруса вечно попутным по Лартовой
милости, но от этого не менее холодным ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13