Глориана смотрела вслед Гарету, и ее сердце, переполненное любовью к Дэйну, тоскливо защемило.
— Прошу тебя, — ласково попросил Кенбрук, — не огорчайся так. Мы с моим братом помиримся, когда придет время. А пока ты можешь свободно общаться и с Гаретом, и с кем захочешь из замка. — Он взял ее за руку. — А теперь ступайте за мной, леди Кенбрук, и я покажу вам все уголки нашего будущего дома.
Глориана последовала за Дэйном. Они вышли из большой круглой комнаты в коридор, который она видела до этого лишь связанной по рукам и ногам. Они быстро спустились по лестнице и оказались в большом зале, таком старом, что в нем даже не было каминов. В полу были ямы для костров, а в потолке виднелись дымоходы, через которые в непогоду внутрь помещения лились потоки дождя. Кенбрук-Холл представлял из себя сплошные развалины, но Глориана любила его, как свой собственный дом.
— Когда-то мы играли здесь с Эдвардом, — сказала она, идя вслед за Кенбруком. Как бы она ни спешила и как бы широко ни шагала, Глориана едва поспевала за мужем и порядком запыхалась.
— Он был Артуром, — королем-воином, а я была Гиневер.
У следующей лестницы Дэйн обернулся и взглянул ей в лицо. В темноте сложно было разглядеть его выражение, но в голосе мужа Глориана уловила насмешку:
— Ну, теперь тебе нет нужды в Артуре, а мне не нужна Гиневер. В конце концов их союз был неудачным, а мы сохраним свою любовь до конца времен.
Глориана была счастлива сейчас, но все же при этих словах она почувствовала легкий холодок.
— Пожалуйста, не говорите так, милорд, — вздрогнув, сказала она. — Не надо искушать судьбу.
Кенбрук наклонился к Глориане и нежно поцеловал. Это легкое прикосновение губ было залогом их страсти, той, что они познали, и той, что им еще только предстояло узнать.
— Как скажете, миледи, — уже серьезно проговорил Дэйн и увлек ее за собой. Так глубоко они с Эдвардом никогда не отваживались спускаться, даже в самые отчаянные свои походы. Огромные мрачные комнаты были практически лишены света, который еле-еле пробивался из маленьких окошек, расположенных высоко под потолком.
Глориана почувствовала запах серы и услышала отдаленный плеск воды.
— Итак, Гиневер, — поддразнил Дэйн, снимая через голову тунику, — Артур, кажется, не приводил тебя сюда. Ну что ж, очень хорошо.
— Что?.. — спросила Глориана, удивленно оглядываясь вокруг себя.
— Римляне, кроме всего прочего, были ужасными чистюлями, — объяснил Дэйн, снимая штаны и панталоны.
Глориана прижала руки к груди, глядя вслед Кенбруку, который исчез в тени. И вдруг она с удивлением заметила, что на стенах играют блики, будто свет отражается от поверхности воды.
— Это римские бани? — наконец догадалась она, с трудом веря в существование такой реликвии.
— Да, — отозвался Дэйн из темноты, и его голос эхом прокатился по огромному залу. — Здесь, несомненно, есть источник, поэтому римские легионеры и построили на этом месте свою крепость.
Глориана пошла на голос мужа, туда, откуда слышался плеск и журчание воды, и вышла наконец к большому квадратному бассейну. Его окружали полуразрушенные статуи. Разбившиеся и полинявшие от времени плиты окаймляли бассейн.
— Как же бани сохранились здесь до сих пор? — спросила Глориана, сбрасывая с себя платье и рубашку.
— Источник самообновляется, — ответил Дэйн, протягивая ей мокрую руку, — а римляне строили на века, по крайней мере все, предназначенное для удовольствий. Осторожнее, не оступись. Здесь есть трещины, а пол скользкий от мха.
От пузырящегося бассейна исходил пар и серный запах. Глориана шагнула к Дэйну, все еще благоразумно не решаясь ступить в воду.
— Как он очищается?
Кенбрук положил руки ей на плечи. Горячая пенящаяся вода оказывала успокаивающее действие, она расслабляла мышцы бедер, ягодиц, груди и живота, избавляя Глориану от напряжения и снимая последние отголоски боли.
— Здесь есть очистительная система каналов, которая ведет в озеро, — прошептал Дэйн. Его дыхание ласкало губы Глорианы, и ей было ясно, что голова его занята сейчас вовсе не инженерными способностями римлян.
Дэйн склонил голову и с жадностью приник к ее рту, а Глориана сомкнула пальцы вокруг его фаллоса. Под своими руками она почувствовала источник мощной мужской силы, и это заставило ее затрепетать от желания. Дэйн ответил ей тихим стоном.
Прелюдии за этим не последовало. Быстро и резко приподняв ее своими сильными руками, Дэйн вновь опустил ее в воду. Он стал целовать ее грудь, медленно опуская Глориану все ниже, пока меч не вошел в ножны по самую рукоятку.
Глориана инстинктивно обхватила ногами его бедра и откинула голову назад, уже начиная конвульсивно подрагивать в бешенном ритме страсти, страсти, оставляемой Евой в наследство всем влюбленным.
Дэйн двигался медленно, долго, а когда наконец наступило наслаждение, его победный крик эхом пронесся по залу.
Глориана приникла к Дэйну, обняв руками его крепкую шею. Ее ноги все еще обхватывали его мускулистые бедра, а голова отдыхала на твердом плече. Она выпустила его из себя, только когда он вынес ее из воды и положил рядом с бассейном на каменные ступеньки. Потом он начал обмывать ее тело теплой водой так нежно, словно она была низвергнутой с Олимпа богиней, которая еще не оправилась от падения.
Выкупавшись, они продолжали лежать на низких, истертых временем каменных ступенях, молча держа друг друга в объятиях. Вокруг них плескалась вода.
Глориана задремала, потом проснулась и вновь заснула. Она была так расслаблена, что могла бы лежать на этих ступенях вечно, если бы Кенбрук не заставил ее подняться и одеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101