Где я возьму ребенка?
– Можете использовать для этого дела мисс Хилдебранд. Она с удовольствием этим займется. Она согласится. Она придет сюда завтра, если я не ошибаюсь, и будет все равно вам надоедать. Если вы думаете, что с медведем были трудности, значит, вы не были знакомы с Харриет.
Джек облегченно вздохнул. Теперь можно вернуться к собственным делам. Его подопечная и ее опекунша в безопасности, у них есть дом, скандал им не грозит. Теперь нужно думать о том, как заработать деньги и найти пропавшую сестру. Если он хочет вступить в связь с одной из тех красоток, что приходят в его клуб, этим тоже нужно заняться. Уж тут никто не станет хмуриться и упрекать его в аморальном поведении; никто не станет обвинять его в том, что он растлевает малолетних.
И никто не станет вздыхать так сладко и замирать от его поцелуев.
Черт побери.
Джек решил, что он заболел. Женщины его не привлекают; азартные игры его не интересуют; доходы, приносимые клубом, не удовлетворяют его; никто не приходит, чтобы продать ему сведения о Лотти. Поэтому на следующее утро он пришел навестить Харриет и мисс Силвер. В конце концов, Харриет стоила ему не меньше, чем любовница, и с ней было гораздо интереснее.
Дверь дома оказалась для него закрыта. Его собственного дома! То есть дома его детства, дома его брата, где Джеку были всегда рады, пока он не поселил туда мисс Силвер. Сторож – которого он сам же и нанял, его же служащий – не впустил его.
Конечно, он мог бы войти, поговорить с архитектором или посмотреть, как идет работа, но ему не позволили прервать утренние занятия мисс Харриет. Это никому не разрешается, сообщил Ланди. Мисс Силвер рассердится.
Рассердится? Джек бросился мимо бывшего солдата. Он предупредил, что, если Ланди не даст ему войти, он может искать себе другое место. Потом Джек протиснулся мимо двух рабочих со стремянкой, стоявшей на лестнице, пробрался мимо большой деревянной рамы на верхней площадке и миновал груды полотняных чехлов в гостевом крыле.
Дверь в гостиную была открыта, так что Джек вошел, не постучавшись, но замер, остановившись на пороге. В комнате находилась половина его служащих – Дарла, Мейзи, Моника и новая служанка Пэтси, а также Кэллоуэй, повар, Мэри Крандалл и один из сторожей. Они сидели на изящной новой мебели либо прямо на полу, держа на коленях грифельные доски, а в руках – мелки. Мисс Сил вер стояла у большой грифельной доски и писала буквы и простые слова, которые остальные переписывали. Харриет ходила по комнате, поправляя там неправильное написание, здесь – неверно написанную букву.
– «Кошка» пишется с буквы «ка», – говорила Элли, стоя спиной к двери. – Ка. Кошка. Карты.
– Кэп Джек, – сказал кто-то из девушек.
– Отлично, Мейзи.
Джек кашлянул. Элли обернулась и покраснела, постепенно становясь из розовой густо-алой.
– Ах, капитан.
Смутился именно Джек. Кретин, дубовая голова, болван. Он и не знал, что столько людей – людей, зависящих от него, – не умеют читать. Как же в таком случае могли они найти хорошую работу, улучшить свою участь, не обладая умением, которое он считал само собой разумеющимся? Глупец, равнодушный осел, честил он себя.
– Продолжайте.
– Нет, мы уже кончили на сегодня, – сказала Элли, положив мелок. Она дала Харриет стопку бумаги – раздать всем, чтобы они могли практиковаться самостоятельно.
– Завтра в одиннадцать, мисс Силвер? – спросил Хокинс. – Я скажу Ланди. Завтра его очередь.
Все проходили мимо него, опустив глаза, и Джек почувствовал себя окончательно толстокожим существом.
– Я думаю… вы занимаетесь прекрасным делом, обучаясь чтению, – сказал он. – Сожалею, что мне самому это не приходило в голову.
– Ну, что тут такого, кэп. Вы же заняты.
Когда все ушли, Харриет побежала на конюшню посмотреть, не прибыл ли ее пони. А Джек сказал Элли:
– Я должен был заранее назначить время своего прихода.
– Но ведь вы пришли и проведете вечер с Харриет.
Одобрение светилось в ее серых глазах, и от этого синие пятнышки в них танцевали. Джек и не знал, как много значит для него ее одобрение, пока не почувствовал, как приятна ему эта похвала. Он чувствовал бы себя еще лучше, если бы пришел навестить Харриет, а не ее гувернантку.
– Благодарю вас за то, что вы делаете, – сказал он вполне серьезно. Он все еще огорчался, что ему самому это не пришло в голову. Он попытался объяснить, почему так произошло, настолько же ради себя, насколько ради нее. – Понимаете, меня не воспитывали как будущего владельца поместья. Эта роль отводилась моему брату – ему предстояло править своим маленьким королевством, отвечать за благополучие всех, живущих в нем. Я был всего-навсего вторым сыном, на всякий случай, запасным, если так можно выразиться.
– Вздор. Держу пари, пока вы были в армии, вы заботились о жизни большего количества людей, чем когда-либо приходилось делать вашему брату. Все ваши ветераны возносят хвалу вам, говорят, что другие офицеры никогда не были так внимательны к своим подчиненным. Ведь Кэллоуэй рассказал мне, что некоторые офицеры даже не ходили в бой с войском, но посылали людей впереди себя. Вы так не делали.
– Кэллоуэй слишком много болтает. – Благослови Бог его воровское сердце.
А Элли продолжала:
– А теперь вы берете на работу столько бывших солдат, сколько можете, чтобы дать им возможность зарабатывать и вернуть уважение к себе.
– Но вы даете им – и женщинам в том числе – возможность надеяться на лучшее будущее и гордиться своими достижениями. Это дорогого стоит.
Элли разгладила оставшиеся бумаги.
– Мне нравится учить людей.
Джек удивил самого себя, сказав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89