Такое распоряжение он получил от князя, который приказал не спускать с девчонки глаз.
Элиза обреченно присела на кушетку у изножья кровати и задумалась. Мысли путались, в голове мелькали обрывки фраз, грозовые глаза Фридриха и разгневанное лицо отца…
Пытаясь отогнать от себя постыдные воспоминания, девушка подняла голову и огляделась. Небольшая комната была обставлена изящной мебелью, стены обиты кремово-розовым шелком, а над кроватью, возле которой она сидела, спускался атласный балдахин с княжеским гербом. Во всей обстановке чувствовались тонкий вкус и не показная, а истинная роскошь.
Элиза впервые попала в дом отца, но вместо радости и любопытства испытывала сейчас лишь раскаяние и горечь. Он привез ее сюда как игрушку, которая… испортилась. Обидно и больно сознавать, что все эти годы князь почти не замечал ее, а теперь, в самый неподходящий момент, вдруг решил проявить свою отцовскую заботу. Неужели он не понимает, что она уже не маленькая девочка?
Девушка зябко поежилась и снова вспомнила тяжелый взгляд Фридриха, которым он одарил ее перед уходом. Бедный барон… Так неожиданно лишиться свободы, которую они оба ценили больше жизни. И что же осталось у них? Стыд и позор, разбитые мечты и… ненависть будущего супруга… Нечего сказать, весело начинается семейная жизнь.
Рудельштайн, вне себя от злости, ворвался в особняк на Химмельфортгассе, сметая все на своем пути. Отправив испуганных служанок собирать вещи Элизы, он ринулся к любовнице, пугая своим грозным рыком горничных:
– Аманда!!!
Фрау Розенмильх, услышав его, испуганно вскочила с дивана. Бросившись к зеркалу, она поспешила придать своему лицу соблазнительное выражение, но не успела и шагу ступить, как дверь с грохотом распахнулась и на пороге появился князь. Вид у него был такой, словно за ним гнались дикие звери.
– Альберт, дорогой! Ты здесь! – бросилась к нему Аманда. – Как я рада!
– Как ты посмела? – загремел он, повелительным жестом останавливая ее.
– Что случилось?.. – женщина застыла, боясь ослушаться своего повелителя. – Что случилось, мой милый? В чем я провинилась перед тобой?
– Аманда, как ты могла? – князь устало рухнул на диван. – Моя дочь!..
– Элиза? – Аманда ахнула, решив, что с дочерью случилась беда. – Где она? Скажи мне, что с ней? – Она подбежала к любовнику и упала перед ним на колени.
– Хуже, чем больна, – простонал Рудельштайн. – Она опозорена. И это произошло по твоей вине, – он брезгливо стряхнул ее руку.
Аманда побледнела.
– Опозорена?.. Ничего не понимаю, объясни толком.
Князь одарил ее уничтожающим взглядом и отчетливо произнес:
– Я еще не успел подняться к себе, как получил сообщение от барона Брюгехоффена о том, что моя дочь находится в страшной опасности. Барон просил, не медля, отправиться в одно заведение в Венском лесу. Там я застал свою дочь в объятиях развратника Ауленберга. Моя малышка стала жертвой отъявленного негодяя! И знаешь, что он имел наглость заявить? Что делает это с твоего полного одобрения. Каков прохвост!
Аманда облегченно вздохнула. Зная шальной характер Элизы, она опасалась, что та натворила что-нибудь похуже. Но тут же вновь испуганно взглянула на князя.
– Видишь ли, дорогой… Элиза давно влюбилась в барона, а он, в свою очередь потерял голову из-за нее. Бог мой, да ты бы видел, как он за ней ухаживал! Его репутация, конечно, оставляет желать лучшего, но я устроила ему испытание, и он его блестяще выдержал. И я дала им свое благословение.
– Ты позволила дочери завести любовника и теперь так спокойно в этом признаешься? – с убивающим спокойствием спросил князь, пристально глядя на любовницу. Ноздри Рудельштайна угрожающе раздулись, нос заострился, и женщина поняла, что самое страшное только начинается.
– А в чем я должна винить себя? – встревоженно спросила Аманда. За все время их совместной жизни она ни разу не видела Альберта в таком бешенстве. – Элиза вернулась домой взрослой девушкой, и я решила, что пришла пора устроить ее будущее. Ею весьма заинтересовался барон фон Ауленберг, а она, как я уже говорила, сама проявила интерес к этому господину. Я пыталась отговорить ее, но девочка была так убедительна в своей влюбленности. И я подумала: а чем плохо? Он богат, знатен, будет о ней заботиться и главное – любит ее. Не понимаю, почему ты сердишься. Я всего лишь хотела обеспечить дочери прочное положение.
– И не сказала мне ни слова! Даже не посоветовалась! – снова взорвался он. – Ты должна была спросить у меня разрешения, узнать – какие у меня планы.
– Планы! У тебя? – Аманда прижала руки к пылающим щекам. – Да у тебя никогда не было на нее планов. Сегодня ты впервые назвал Элизу своей дочерью! – Она перевела дыхание и смело продолжила: – Ты всегда вел себя так, будто ее не существует, и навестил девочку в пансионе всего один раз, хотя в Париже бывал довольно часто. А теперь, оказывается, у тебя были на нее какие-то виды.
– Я никогда не жалел для нее денег! Именно я настоял на том, чтобы Элиза получила образование в пансионе для девочек из лучших семей Европы, – возмутился князь. – Я никогда не отвергал ее.
– Да, дорогой, – с усмешкой заметила Аманда. – Ты все оплачивал, но… Как ты считаешь: легко было девочке общаться со своими законнорожденными приятельницами? Она понимала, что их ждет отличное будущее – счастливое замужество, обеспеченное существование и дети, рожденные в любви и законном браке. А про себя Элиза знала лишь то, что ее мать – содержанка князя. А еще я прекрасно помню, что, когда малышка родилась, ты велел убрать ее с твоих высокочтимых глаз. Я уступила, но не могла отказаться от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80