— Да, жаден! Ты смеешь чернить мои побуждения, в то время как сам далеко не безупречен. Ты искал не жену, а толстый кошель, чтобы набить золотом свои сундуки. По-моему, сэр, вы нисколько не лучше меня.Холли пришлось призвать все свои силы, чтобы не двинуться с места, когда Остин шагнул к ней. Одинокие дни и нескончаемые ночи она проводила, обдумывая, как заманить мужа к себе, но сейчас совершенно растерялась, не зная, что делать, когда он наконец пришел.Остин вошел в полосу мерцающего света, и девушка едва сдержала возглас удивления.Он был облачен во все черное, и на его щеках снова темнела отрастающая борода. Он осунулся, черты его лица обострились, и сердце Холли невольно кольнула жалость.Прищурив глаза так, что остались только узкие голубые льдинки, Остин осторожно обошел Холли.— У тебя было достаточно времени, чтобы сочинить этот рассказ. Почему я должен тебе верить? Откуда я могу знать, что отец не пытался поскорее выдать тебя замуж за какого-нибудь ротозея, так как ты уже обесчещена? — Его взгляд на мгновение метнулся к ее тонкой талии, затем снова устремился в глаза Холли. — Откуда я могу знать, что даже сейчас, пока мы стоим и разговариваем, в чреве твоем не растет ребенок от другого мужчины?Холли, переборов вспышку ярости, в свою очередь язвительно усмехнулась.— И ты, я так понимаю, уверен, что этот мой воображаемый любовник последовал за мной в Гавенмор, переодетый священником?Увидев кровожадно вспыхнувшие глаза Остина, Холли испугалась, как бы ее насмешка не стоила жизни Натаниэлю и ей самой. Но Остин отшатнулся от нее, стиснув руки, точно стараясь удержать их от того, чтобы не сомкнуть их на ее шее.Собравшись с духом, Холли подошла и встала так, чтобы он снова мог ее видеть. Если на него так действует ее красота, надо использовать это оружие в полную мощь.— Раз ты решил считать меня шлюхой, даже не пытаясь выяснить правду, — тихо проговорила она, — то что же ты сделаешь со мной, Остин? Изобьешь меня?Холли рискнула взять его за руку. Остин вздрогнул от ее прикосновения, но руку не отдернул. Девушка, прижав ладонь к его пальцам, ласковыми движениями сложила их в кулак.— Ты, мой супруг, имеешь на это полное право. Или ты сожжешь меня на костре, спокойно наблюдая за тем, как пламя пожирает мою плоть?Отпустив руку Остина, Холли положила свои ладони ему на грудь и прошептала, заглушая громкий стук его сердца:— Или же ты просто повернешься и уйдешь, оставив меня здесь? Запрешь за собой дверь, как когда-то поступил твой дед? Забудешь, что видел мое лицо, слышал мой голос, целовал мои губы…Его глаза жадно ласкали ее лицо. Холли облизала губы, чувствуя, что в глубине души у нее зародилась надежда.Вдруг Остин, хрипло рассмеявшись, отстранился от нее.— Об этом тебе поведала Винифрида? Она всегда отличалась умением ловко обходить самые грязные места фамильной истории.Холли непонимающе уставилась на него:— Что ты имеешь в виду?Одним мягким прыжком Остин вскочил на возвышение, на котором стояла кровать. Холли увидела, как его губы скривились в циничной улыбке.— О да, мой дед действительно продержал свою жену десять лет заточенной в этой башне. Только он не забыл ее. Наоборот, предание гласит, он каждую ночь приходил насиловать ее. С неистощимым воодушевлением. — Проведя пальцем по истлевшей ленте, свисающей с балдахина, Остин мрачно усмехнулся. — Перешептываются, он был очень изобретателен, придумывая… наказания. — Он резким движением оторвал ленту. — И лишь после того, как дед пресытился ею и нашел утешение в объятиях другой женщины, бабушка бросилась из окна, ища смерти.Остин шагнул с возвышения вниз, и у Холли екнуло сердце. Она непроизвольно отступила назад, запоздало поняв, какого хищника раздразнила.Но Остин прошел мимо нее, направляясь к двери.— Остин? — окликнула его Холли. Он обернулся. В изгибе его чувственных губ не было и намека на улыбку.— Я невинна.Он с издевкой отвесил ей поклон.— В этом, миледи, еще нужно убедиться.Засов с грохотом упал на место, и Холли ощупью схватилась за ближайший стул. Прижимая руку к груди, чтобы унять дрожь, она, тем не менее, торжествующе улыбнулась. Ибо в глазах мужа она прочла бесспорную истину. Он вернется.Прошла ночь.Следом еще три.К концу недели надежды Холли начали ослабевать. Возможно, начала бояться она, ее дерзость лишь отдалила Остина. Возможно, подобно своему деду он отправится искать утешение в объятиях другой женщины.Холли мысленно представила себе эту женщину, и у нее затуманился взор, а сердце сдавила боль утраты, самая острая и пронзительная после смерти матери. Девушка попыталась петь, но музыка не помогала. Даже самые лирические баллады не передавали глубину ее тоски.Неделя плавно перешла во вторую, и Холли перестала надевать изысканные платья, перестала бороться с непокорными кудрями, пытаясь уложить их в какое-либо подобие прически.Однажды поздно вечером она в одной ночной рубашке забралась с ногами на стул у окна, глядя, как затягивают небо грозовые тучи. Линия горизонта исчезла, налетел порывистый ветер, прогремел гром, и небо над бурлящей рекой разорвал трезубец молнии. Холли обхватила руками колени, в оцепенении взирая на неумолимо надвигающуюся бурю, такую же дикую и неукротимую, как и она сама.Лишь когда ветер начал хлестать ей в лицо струями дождя, Холли встала, чтобы закрыть ставни, больше не в силах выносить обманчивое ощущение свободы. Обойдя комнату, она зажгла все свечи, пытаясь рассеять бледным светом сгустившийся мрак.Ветер сердито колотил в ставни. Свернувшись клубком на мягкой перине, Холли попыталась сосредоточить обрывки внимания на манускрипте, подробно описывающем душевные переживания Матильды Магдебургской, Христовой невесты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89